Суровая простота 2 марта 1817 года скончался Джакомо Антонио Доменико Кваренги, архитектор и ведутист итальянского происхождения, едва ли не самый плодовитый представитель палладианства в русской архитектуре

Кваренги

2 марта 1817 года скончался Джакомо Антонио Доменико Кваренги, архитектор и ведутист итальянского происхождения, едва ли не самый плодовитый представитель палладианства в русской архитектуре. Его прах покоится на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры (Некрополь XVIII века).
Джакомо Кваренги родился в знатной семье, жившей в пригороде Бергамо — родине литературного Труффальдино. Маленький Джакомо мог стать священником. Мог, но не захотел. «Наклонность, сильно влекшая меня к художествам, — писал он о себе, — не позволяла, чтобы я стал ни поэтом, ни философом, ни духовным лицом». Он отправился в Рим — столицу католического мира — но изучал он там не Свяшенное Писание и не тексты схоластов, а «библию» тогдашних архитекторов — «Четыре книги об архитектуре» Антонио Палладио. «Побуждаемый прирожденной склонностью, я отдался с юных лет изучению архитектуры…» — так начинается этот трактат. И это вполне характеризует начало творческого пути Кваренги. Сначала будущий гений изучал живопись под руководством Рафаэля Менгса, потом — архитектуру. Среди первых его работ — главный алтарь приходского храма в Сериате и реконструкция церкви Санта-Схоластика в бенедиктинском монастыре.
С конца 1779 года и до самой смерти (с небольшими перерывами) он трудится в России. Сложно вспомнить все постройки архитектора. Среди светских зданий — Академия наук, Мариинская больница, дворец Юсуповых на Садовой улице, Конногвардейский манеж, Смольный институт. Среди «культовых сооружений»   — Церковь Смоленской иконы Божией Матери в Пулково, от которой остался лишь фундамент и дом причта, а так же изуродованный, но все же уцелевший, храм святой равноапостольной Марии Магдалины в Павловске. В окрестностях Царского села по проектам Кваренги было возведено еще 4 храма, уничтоженные в годы Великой Отечественной Войны. Их описал Игорь Эммануилович Грабарь: «Прелестна Благовещенская церковь в Кузьмине, своим обликом вызывающая воспоминание об итальянских храмиках. Ее стены отличаются суровой простотою, и только портал с колоколенкой дают изящную игру архитектурных форм. <…> Еще проще красивая по плану церковь на Казанском кладбище в Царском Селе. Ее формы безукоризненно строги и благородны. Такой же простотой и благородством отличаются и другие церкви. Лучшая из них в Московской Славянке. Все они повторяют приблизительно тот же тип. Давая кое-какие варианты в плане и деталях, во всех случаях это простые, гладкие стены, почти полное отсутствие каких бы то ни было украшений, кроме колонн, портиков и иногда колонок звонниц. Несмотря на холодную гладь лишенных орнамента стен, это не холод стиля ампир, а скорее суровость Палладиевых стен…»
В 1811 году, когда итальянцы — один из «двунадесяти языков» — готовились к походу в Россию в составе наполеоновской армии, Кваренги было приказано вернуться на родину. Он отказался, за что заочно был приговорен к смертной казни и конфискации имущества.
О последних годах Кваренги пишет мемуарист Филипп Вигель: «Старик Гваренги часто ходил пешком, и всяк знал его, ибо он был замечателен по огромной синеватой луковице, которую природа вместо носа приклеила к его лицу. Этот человек соединял все, и знание и вкус, и его творениями более всего красится Петербург; к сожалению, в это время, кажется, его ни на что не употребляли… »
Скончался великий архитектор 2 марта 1817 года и был похоронен на Волковском лютеранском кладбище. Со временем могила была заброшена, памятник утрачен, а место погребения продано под новое захоронение. Прах Кваренги был обнаружен в 1967 году и перенесен на Лазаревское кладбище. Над погребением установлен памятник в стиле 1810-х годов.
В 2011 году «Фонд воссоздания памятников христианской культуры» принялся за восстановление Смоленской церкви в Пулково. Решено, что здание храма будет в точности повторять постройку Джакомо Кваренги. Ведь подлинные чертежи сохранились в архивах Петербурга и Бергамо.