1170_15_1_Татьяна Моргунова_Д.Фуфаев

Петербургский дневник Татьяна Моргунова: у обычного петербуржца в антикварном магазине нет шансов отличить подделку Что шокирует иностранцев в реставрационной мастерской Александро-Невской лавры, почему реставраторы дружат с патологоанатомами и как антиквары продают пустышки вместо старины, рассказывает художник-реставратор Татьяна Моргунова

ИсточникИсточник: "Петербургский дневник"

Петербургский дневник: Реставрационная мастерская Александро-Невской лавры недавно вошла в новый туристический маршрут по Петербургу. Чем, на ваш взгляд, вызван интерес туристов?

Татьяна Моргунова: Это первая профессиональная реставрационная мастерская на базе православного монас­тыря. Наш владыка Назарий, наместник Александро-Невской лавры, редкий представитель священства, который понимает толк в искусстве – не только церковном, но и мировом, современном. В 2002 г. на базе иконописной мастерской была создана наша реставрационная. В последнее время у нас действительно часто бывают паломники, иностранцы, пасторы, даже пасторши из Западной Европы. К нам стекаются старинные иконы со всего православного мира и из разных уголков России: Камчатки, Магадана, Благовещенска, с новгородских, псковских земель. Петербуржцы приносят семейные иконы – часто довольно простые, но дорогие для семьи.

Петербургский дневник: Над чем вы работаете сейчас?

Татьяна Моргунова: В работе, например, Тихвинская икона Божией Матери, которая поступила к нам из Тихвинского монастыря в конце 1990‑х гг., когда обитель не была восстановлена. В те годы просто некуда было девать эти иконы. Мы потихоньку вынимаем их из запасников и реставрируем. Есть собственное хранилище служебных икон, они тоже нуждаются в заботе. Старые иконы поступают, как правило, с темным слоем грязи, олифы, лака, бывают с расколами. Все иконы проходят через стадию профзаклейки, то есть укрепления. Затем мы смываем бумагу, наносим реставрацион­ный грунт – клей с мелом. После шлифовки начинаем художественную реставрацию. Самый долгий процесс реставрации сильно повреж­денных икон может длиться несколько лет, но обычно на работу уходит несколько месяцев.

Петербургский дневник: Бывают ли какие‑то неожиданные открытия в этой работе?

Татьяна Моргунова: Например, к нам поступила икона Владимирской Божией Матери из Антониево-Дымского монастыря, датированная XIX в. Она вся была черная – попала в огонь. После расчистки обнаружилось, что под слоями скрывалась икона XVII в., времен Алексея Михайловича, отца Петра l. Похожий случай: икона из Новгородской губернии, написанная в 1970 г., была под толстым слоем автомобильной эмали. А под образом, созданным в XX в., скрывался образ Богоматери времен Ивана Грозного – величественный, красивый. Реставрация – это невероятно увлекательный процесс. Наверное, если бы не семья, я бы вообще не выходила из мастерской.

Петербургский дневник: Инструменты на ваших столах имеют довольно грозный вид. Как вы собрали такую коллекцию?

Татьяна Моргунова: Профессионального инструментария для реставрации нет, поэтому мы подбираем его сами. Так сложилось, что у меня много друзей-медиков: врачей, дантис­тов, хирургов, есть даже патологоанатом. Так в моем арсенале появились ампутационные ножи, пилки для распила черепа, скальпели для полостного вскрытия, шприцы. Все инструменты очень острые, подходят для тонкой работы. Они, конечно, вызывают у экскурсантов шок. Иностранцы чуть ли не в обморок падают, когда я показываю клещи для натяжки холстов! Они похожи на те, что изображаются в иконописном сюжете Страстей Христовых.

Петербургский дневник: Есть ли различие между реставрацией иконы и картины?

Татьяна Моргунова: Реставратор – это общее название профессии, как, например, врач, раз уж нас многое с ними объединяет. Как врачи есть разных специальностей, так и у нас есть реставраторы архитектуры, мебели, золоченой резьбы, масляной живописи. Церковная реставрация отличается от музейной. Для музейщиков икона – это предмет экспозиции. Они восстанавливают только общие моменты, «мелочи» прос­то тонируют. Церковная реставрация подразумевает, что любая икона – объект молитвы. Мы восстанавливаем весь образ целиком, любые детали, частицы по старым рисункам, фотографиям, воспоминаниям. Прежде всего для Бога важна цельность – гармония человеческой личности и гармония в иконе.

Петербургский дневник: На полках антикварных магазинов можно встретить иконы ­XV‑XVI вв. Можно ли быть уверенным в их подлинности?

Татьяна Моргунова: Для антикваров икона – это предмет купли-продажи. То есть она должна иметь товарный вид, и этим все сказано. Антиквары могут переписать икону, чтобы цвет бил в глаза, навести лоск. Для них несложно и специально ее состарить. Часто прихожане и даже священники приносят свои «ценные» покупки из антикварных магазинов Петербурга. Не секрет, что этот бизнес невероятно прибылен. У обычного петербуржца нет шанса отличить подделку, поэтому совершать такие покупки – например, будущие семейные иконы – нужно только со специалистом-реставратором.

Петербургский дневник: Обязательно ли реставратор должен быть верующим человеком?

Татьяна Моргунова: Наверное, дело даже не столько в человеческих качествах. Икона – это образ Божий, она меняет человека. Я была некрещеной, и к православию пришла через работу. Это получается само – узнаешь библейские сюжеты, поневоле открываешь Евангелие. Это уже не просто моя работа, это моя жизнь.

Через руки Татьяны Моргуновой прошло уже 1,3 тыс. икон, которые сегодня находятся в храмах, монастырях, музеях, у частных лиц во многих уголках России и зарубежья.

Фото — Дмитрий Фуфаев