Рубрика «интервью»

53410195_2559747770706249_2602303951453814784_o

Журнал "Православный христианин" Александро‑Невская лавра сегодня Интервью наместника Александро-Невской лавры епископа Кронштадтского Назария

— Свято-Троицкая Александро-Невская лавра, бесспорно, является сердцем северной столицы, как меняется ее облик?

— Лавра – старейший монастырь Санкт-Петербурга, всего лишь на 10 лет младше самого города. Она была основана волей императора Петра I, действительно, как духовный центр новой столицы. И на самом деле, это ее значение не было утеряно даже в тяжелые послереволюционные годы, когда Церковь переживала гонения, а наш монастырь был упразднен и занят различными организациями. Все равно люди помнили, что здесь был монастырь, особое, святое место. Чтобы выкорчевать эту память, нужно было гораздо больше шестидесяти лет.

Если говорить о внешнем, то Лавра сохранилась как памятник архитектуры XVIII – XIX вв. Конечно, во время войны и из-за варварского использования в XX веке многие ее здания пострадали, были перепланированы внутри, кое-что разрушено. Проводились реставрационные работы. Самые масштабные прошли к 300-летию Лавры, которое отмечалось в 2013 году. Но на самом деле это процесс постоянный. Наша главная заслуга, что к сегодняшнему дню мы смогли сохранить лаврские здания от разрушения. Буквально недавно состоялся конкурс на разработку масштабного проекта реставрации монастыря и приспособлению зданий к современным условиям. Он рассчитан на 10 лет.

Что касается монашеской жизни, то даже в синодальный период братия зачастую занималась несвойственными монастырю делами. Церковь в синодальный период была государственной. Лавра — ее насельники, хоры и так далее — прямо участвовала в жизни империи и императорского двора. Ученое монашество трудилось в различных синодальных учреждениях, то есть фактически участвовало в государственных делах. Лаврские хоры — братский и митрополичий — всегда принимали участие в государственных парадах, в императорских днях. Сегодня это не так, и мы постарались при возрождении Лавры все-таки вывести монастырь и монашеское делание на первое место. Но современные условия жизни, к тому же жизни в центре мегаполиса, вносят свои коррективы. Вокруг кипит жизнь, которая проникает и за наши толстые стены. Много паломников и туристов приезжают, для них организован Паломнический центр, устроены гостиницы, проходят экскурсии. По воскресным дням и большим праздникам главный храм Лавры – Троицкий собор – всегда полон. Братии бывает нелегко уединиться, но с этим ничего не поделаешь.

— Как устроен быт современной Лавры, ведь огромные территории требуют постоянного внимания?

— Территория Лавры открыта с 5:30 до 23:00, монастырские храмы – примерно до 20:00. Чтобы успеть к первой совместной братской молитве, монахи встают в 5.00 — 5.30. Ежедневно у нас совершаются две литургии – ранняя в 7:00 и поздняя в 10:00, а в 17:00 – вечернее богослужение. Начиная с 8 утра каждые два часа служатся молебны с акафистом перед главной монастырской святыней – мощами святого благоверного князя Александра Невского. Между богослужениями монахи расходятся по послушаниям. Кроме обычных дел по самообслуживанию работают, например, в монастырских мастерских, в канцелярии, в сыроварне, в Паломническом центре. Есть воскресная школа и курсы катехизации для взрослых – их тоже курирует братия. Я сам каждый день совершаю обход Лавры, слежу не только за хозяйственными, но и за реставрационными работами. Мы городской монастырь, поэтому каких-то принципиальных особенностей у нашего прихода нет. Разве что остался костяк прихожан, составлявших общину Троицкого собора еще как приходского храма Санкт-Петербурга. Жаловаться грех: нашу Лавру горожане любят! В надвратной церкви мы проводим венчания, в крипте Троицкого собора устроили крестильный храм с настоящим баптистерием.

— Какова роль и значение Александро-Невского братства в жизни обители?

— Историческое Александро-Невское братство появилось с началом гонений на церковь, а конкретно — в 1918 году, после убийства отца Петра Скипетрова. Когда были осуществлены попытки насильственного захвата Лавры, на ее защиту встали прихожане. Испросив благословения Святейшего Патриарха Тихона, они образовали братство. По мере того как государство уничтожало храмы, священнослужителей и монашествующих, это объединение стало брать на себя церковные функции. В братство Александра Невского входили и монашествующие (архимандрит Лев Егоров), и светские люди, которые переживали за церковь и хотели сохранить веру, мужчины и женщины (например, Кира Оболенская, ныне прославленная как новомученица). Когда необходимость в защите Лавры отпала в связи с ее закрытием, братчики стали вести обучение в кружках — церковнославянскому языку, богослужению, шитью церковной одежды и т. д. То братство было разгромлено в 1932 году.

Мы возобновили его в 2008-м для того, чтобы оно занималось духовно-просветительской деятельностью. Большое внимание уделяется патриотическому воспитанию молодежи и возрождению исторической памяти о подвиге новомучеников. Монахи участвуют в деятельности братства. Например, духовник Санкт-Петербургского отделения иеромонах Прокопий (Павлов) следит за тем, чтобы в дни памяти братских святых непременно совершались богослужения, ежегодно составляет памятку для братчиков с датами, в которые планируется проведение братских литургий. Некоторые службы совершаются в домовом храме преподобного Серафима Вырицкого. Богослужения посвящены памятным датам, связанным с именами святого благоверного князя Александра Невского и братчиков, прославленных в лике новомучеников.

Члены братства курируют православное сообщество педагогов, принимают участие в комплектовании лаврской библиотеки. Еще одно из заметных направлений деятельности — организация курсов церковнославянского языка. Издан и полностью выложен на сайте Александро-Невского братства видеокурс филолога Сергея Наумова по церковнославянскому языку. Это передачи, в свое время выходившие на телеканале «Союз».

Члены братства принимают участие в возрождении храма Николая Чудотворца в Сойкино, Кингисеппского района Ленобласти, так называемой Сойкинской святыни. Здесь у Лавры устроен скит. Братчики приезжают на молебны, которые совершаются в престольные праздники возрождаемой Никольской церкви и новопостроенного храма-часовни святого благоверного князя Александра Невского, приводят в порядок прихрамовую территорию.

— Монашеская жизнь возродилась около 25 лет назад, как за это время изменилась жизнь насельников? Как можно стать насельником, что для этого нужно?

— Всех паломников я всегда прошу молиться о монахах на Невском проспекте. Когда митрополит Владимир (Котляров) перевел меня сюда с Коневского монастыря на острове Коневец, тут было всего восемь насельников, которые занимали шесть келий-комнатушек. Сегодня в штате у нас 65 монашествующих. Десять из них, правда, окормляются у правящего архиерея Санкт-Петербургской епархии, так что непосредственно в моем распоряжении 55 насельников. Также монахи живут в двух лаврских скитах в Ленобласти – Андреевском и Никольском.

С самого начала мы не очень спешили принимать всех желающих поступить в монастырь. Как я уже говорил, монашество на Невском проспекте имеет свои особенности. Брать сюда людей, не укрепленных в вере, не до конца уверенных в том, что им следует идти монашеским путем, гибельно для самих этих людей.

Насельник Лавры должен быть не только духовно сильным, но и грамотным, готовым ответить на любой вопрос, поскольку каждый день здесь бывает тьма народу, и вопросы они задают самые разные. Стремлюсь к тому, чтобы все насельники имели духовное образование, у нас почти все его имеют. Бывает, что молодые люди приходят трудниками, и, если мы решаем их принять в число послушников, я обязательно призываю их получить образование.

Сегодня, когда к нам кто-то просится, я всегда советую взять отпуск и просто пожить у нас. Человек присматривается к монастырю, и братия к нему присматривается. Я всегда советуюсь по вопросу приема в братию с Духовным собором. Если я или они говорят «нет» — значит, нет. Братия — это семья. Если человек не стал в монастыре братом для остальных, он здесь долго не проживет.

Конечно, монахом можно быть и на базаре. Дело ведь во внутреннем состоянии человека, куда бы он ни попал, где бы ни был.

— Появились ли какие-то нововведения, которые позволяют компенсировать ограничение посещения обители в связи с коронавирусной инфекцией?

— Сейчас уже нет никаких жестких ограничений для посещения Лавры. Монастырь открыт, богослужения совершаются ежедневно, и люди приходят, молятся вместе с нами. Единственное, о чем мы просим – поберечься людей из группы риска, пожилых и с хроническими заболеваниями. И, конечно, все необходимые санитарные меры, рекомендованные Роспотребнадзором и утвержденные Священным Синодом, мы соблюдаем.

Во время карантина многие храмы организовали прямые трансляции богослужений. В Лавре мы их сделать не смогли по техническим причинам – толстые стены Троицкого собора не пропускают достаточный сигнал мобильной связи для ведения прямой трансляции в интернете. Но мы старались не терять связь с прихожанами, записывали проповеди и небольшие фрагменты богослужений, фотографировали, и пресс-служба монастыря выкладывала все в социальных сетях Лавры. Людям нравилось, было много благодарных отзывов. Некоторые насельники организовывали прямые эфиры, где отвечали на вопросы прихожан, вели катехизаторские беседы онлайн.

Но все это временные меры. Сейчас люди возвращаются в храмы, и все постепенно становится как раньше. Лавру любят, и мы рады, что несмотря на разлуку, люди нас не забывали.

Подготовила Юлия Рогова

_DSC4279

Журнал Московской Патриархии Епископ Кронштадтский Назарий: «Лучший подарок ­— возвращение Благовещенской церкви»

Крестный ход — от лавры к Дворцовой площади

— Ваше Преосвященство, когда вы впервые услышали об Александре Невском?

— Думаю, не буду оригинален. Как и все представители моего поколения, узнал об этом человеке из фильма Сергея Эйзенштейна. Очень долгое время Александр Невский отождест­влялся для меня с киногероем, блистательно сыгранным Николаем Черкасовым. Кстати, черкасовский персонаж до сих пор меня впечатляет. Считаю, до сих пор ни одна из других попыток изобразить Александра Невского средствами кинематографа даже рядом встать не может по убедительности и глубине образа.

В детстве я считал Александра Невского былинным персонажем, кем-то вроде одного из легендарных русских богатырей со знаменитого васнецовского полотна. Позднее, уже в школе, узнал, что это реальная историческая личность. Конечно, в то время о Священной истории мы и помышлять не могли. Я и по-славянски-то читать учился по шести разрозненным страничкам из Евангелия от Матфея с параллельно напечатанными текстами на русском и церковнославянском языках. Когда после школы поступил в Крымский сельскохозяйственный институт в Симферополе, на весь город там было лишь два открытых храма.

По-настоящему я впервые соприкоснулся с житиями святых, когда начал петь на клиросе в одном из киевских храмов. Церковный праздник — отличная возможность познакомиться с тем или иным святым, ведь ему поешь стихиры, тропарь и кондак! А когда поступил в Ленинградскую духовную семинарию, при любой возможности бегал в Троицкий собор лавры. И конечно, даже не мог предположить, что вернусь сюда наместником возрожденного монастыря.

— Как известно, мощи святого благоверного Александра Невского горели в пожаре во владимирском Рождественском монастыре. Были ли вы свидетелем какого-то обследования? В каком состоянии мощи?

— При мне специальных обследований не было, но состояние мощей давно уже не тайна. Я впервые увидел мощи Александра Невского, когда уже в должности наместника брал от них частицу по патриаршему благословению. Мощи представляют собой комплекс весьма разнородных фракций: сметки послепожарного пепла, остатки монашеской мантии, части собственно самих мощей, среди которых выделяются большие кости голени и предплечья, а также фрагменты ребер (один из которых мы передали в Храм Христа Спасителя), части черепа. Так что версия о полностью сгоревших в пожаре останках Александра Невского не имеет ничего общего с действительностью. Тем более что во Владимире мощи пребывали в каменном саркофаге, довольно устойчивом к внешнему воздействию пламени, что, кстати, подтверждается частично уцелевшей мантией.

После революции, когда мощи вскрывались, в серебряной раке обнаружили разной формы и величины подушечки и валики. Но их наличие опять-таки легко объяснимо: эти предметы помещались туда не для «обмана верующих», а просто для придания мощам формы тела, а также для естественного расположения их во внутренней геометрии раки. Когда серебряную раку изъяли, кипарисовый ларец поместили в соборный мощевик, а затем и сами мощи оказались в «плену» безбожной власти до 1989 года. Теперь в оба дня памяти святого благоверного Александра Невского — 12 сентября и 6 декабря — мы снимаем верхнюю крышку большого мощевика и достаем кипарисовый ларец, чтобы верующие могли приложиться к святыне.

— Как лавра готовится к юбилейным дням 2021 года?

— Главное для России торжество ­состоится здесь, в Санкт-Петербурге, и пройдет в день перенесения мощей, 12 сентября. Конечно, лучше и правильнее праздничную программу растянуть как во времени, так и в пространстве, чтобы она охватила максимальное число территорий и людей и не прошла «для галочки». Собственный подарок к грядущему празднику я уже преподнес: посвятил приближающемуся юбилею свой сборник обо всех существующих в мире храмах Святого благоверного Александ­ра Невского, два тома в котором рассказывают о действующих церквах и еще один — об утраченных (кстати, эта работа удостоена премии XIV Международного конкурса издательских проектов «Просвещение через книгу»).

Логично будет, если общероссийское празднование юбилея начнется в Переславле-Залесском, где будущий святой родился, крестился и был «посажен» на княжение. Завершить же торжества лучше всего в день земной кончины Александра Невского в Городце и во Владимире. Такое распределение еще и поможет всем желающим посетить праздники в разных местах Отечества, связанных с памятью святого.

Собственно лаврская программа торжеств у нас готова, есть и наши предложения по петербургской общегородской программе. В беседе с вами я впервые оглашаю идею, реализовать которую в юбилейный год, думаю, более чем уместно. Она касается видоизменения Елизаветинского крестного хода, ежегодно бывающего у нас 12 сентября. Как правило, по Невскому проспекту в его составе в направлении лавры идут тысячи верующих. Достигнув конечной точки, большинство из них расходятся по домам: площадь просто не вмещает такое количество людей. Поэтому через два года, думаю, лучше поступить наоборот: вместе со святыми мощами выйти из стен лавры, пронести их через весь город и по пути следования принимать людские потоки малых крестных ходов от Казанского и Исаакиевского соборов, Петропавловской крепости и т. д. На Дворцовой площади в этом случае состоялся бы праздничный молебен при участии первых лиц государства и города, который мог бы продолжиться грандиозным концертом. Места всем хватит! Тем более что, к счастью, в 2021 году 12 сентября выпадает на воскресенье, так что перекрытие улиц и площадей, надеюсь, доставит минимальный дискомфорт петербуржцам.

Есть у меня и личная идея, связанная с предстоящим праздником. Неплохо было бы устроить передвижную выставку икон одного святого, а именно Александра Невского, из фондов Русского музея, Московского Кремля, Центрального музея древнерусского искусства и культуры имени Андрея Рублева, Государственного исторического музея, Государственной Третьяковской галереи, Музея русской иконы и некоторых других. Ну и наконец, практически готова фотовыставка о храмах Святого благоверного Александра Невского. Городские власти это начинание поддерживают, готовы предоставить площадки для экспозиции петербургские Союз фотохудожников и Исторический парк «Россия — Моя история».

Чтобы не получить штукатуркой по голове

— Шесть с половиной лет назад, когда лавра готовилась к своему трехвековому юбилею, мы подробно рассказали (см.: ЖМП. 2013. № 4) о проходивших в ней ремонтно-восстановительных работах. Как известно, далеко не все из них тогда удалось закончить к летним праздникам. Все ли начатое тогда завершено к настоящему моменту?

— Да. Та программа финишировала. Но она носила противоаварийный характер: на наших памятниках фактически проводились углубленный косметический ремонт и самые неотложные работы. Осталось множество проблем в Троицком соборе, где налицо критическое состояние фрагментов декоративной лепнины. В Министерстве культуры я так и сказал: если все мы не хотим, чтобы первые лица государства, другие гости и прихожане попали под обвалившиеся куски — помогите профинансировать работы по реставрации памятника федерального значения, находящегося в государственной собственности!

На словах чиновники нас поддерживают, но времени-то мало: фактически остается единственный летний сезон. Сейчас мы продолжаем реставрационно-восстановительные мероприятия за счет собственных средств. Большая работа проведена по капитальному ремонту бывшего храма-усыпальницы во имя Исидора Пелусиотского, куда сейчас переехал Духовно-просветительский центр. В планах — восстановление Свято-Духовского храма. Ведем активные работы в храме на первом этаже Феодоровской церкви, где под бетонной заливкой обнаружены три десятка захоронений грузинской знати с разбитыми и обезображенными надгробиями.

— Как бы вы охарактеризовали нынешнее состояние лавры как монашеской общины?

— Всех паломников я всегда прошу молиться о монахах на Невском проспекте. В центре огромного мегаполиса они несут сложное послушание. Когда митрополит Владимир (Котляров) 23 года назад перевел меня сюда с Коневского монастыря на острове Коневец, тут было всего восемь насельников, которые занимали шесть келий-комнатушек. Служить начинали в Никольской кладбищенской церкви. Но фактически лавра как монастырь стала возрождаться с упразднения прихода Троицкого собора и передачи его под управление Духовного собора обители.

Сейчас лавре передан весь исторический монастырский ансамбль, за исключением Благовещенской церкви. В штате у нас 65 монашествующих. Десять из них, правда, окормляются у правящего архиерея Санкт-Петербургской епархии, так что непосредственно в моем распоряжении 55 насельников.

— Достаточно ли этого числа?

— Полностью устроило, если бы их стало двумя десятками больше. Тогда можно было бы обойтись исключительно собственными силами, без посторонней помощи (конечно, кроме специалистов, которых нет среди насельников). Нужны люди и в двух скитах, один из которых — дальний, Никольский — сейчас только формируется.

— Вы упомянули о сложностях для монаха, обусловленных территориальным расположением монастыря. Они общеизвестны. Но вли­яют ли они на текучесть монашеской общины?

— Я соблюдаю принцип свободы как первого и главного из богатств, дарованных Господом человеку. Новичков в кандалы не сажаю: походи, присмотрись, попробуй себя на разных послушаниях. Если решишься не уходить — конечно, с принятием пострига свобода твоя ограничится. Но, разумеется, совсем не исчезнет. Если кто находит себе другое место — насильно не держу! Например, недавно по обоюдному согласию расстались с одним иеромонахом, который много и плодотворно работает с молодежью и активно сотрудничает с телекомпанией «Союз». Он написал прошение о переходе в другую епархию в нашей митрополии, и я его удовлетворил.

Молитва без домовой книги

— Откуда приходят к вам послушники?

— К сожалению, исторически сложилось так, что еще с дореволюционных времен связи с местными духовными школами у нас не очень тесные, хотя мы и соседствуем на едином острове, омываемом водами Невы, Монастырки и Обводного канала. Мы своих насельников посылаем туда получать высшее образование, а вот обратного движения что-то не заметно. Приходят русские из разных регионов страны (причем Санкт-Петербург отнюдь не превалирует), граждане Украины, Белоруссии, Литвы, Эстонии. Главная проблема, ограничивающая экстенсивное развитие нашего монастыря — формальное (с точки зрения российского законодательства) отсутствие жилых помещений. Мы занимаем архитектурный ансамбль, отнесенный к памятникам федерального значения, поэтому получить постоянную регистрацию у нас невозможно. Хотя это, конечно, нонсенс. Бытовые условия тут не хуже, чем в доброй половине петербургских квартир, но домовую книгу нам не дают. Поэтому насельники исхитряются кто как может: получают постоянную регистрацию у родственников, знакомых, доброхотов из числа наших прихожан.

— А реально селить новичков есть куда?

— Пока да. Но основательно сдерживает обустройство новых келий наличие паломнических гостиниц в братских корпусах. Придут 10 человек — свободного места не останется, еще 10 — и придется думать над этой проблемой.

— Есть ли насельники, которые просятся в скит?

— Скорее, есть такие, которые, слава Богу, не против. Конечно, монаху в городе тяжело. Но человек ко всему привыкает, а вокруг каждого из священников со временем складывается мини-община прихожан. Вырывать такого насельника из монастыря, перебрасывая его на работы в скит, — значит наносить прямой ущерб духовной жизни.

— Сложился ли в Лавре более-менее цельный приход?

— Мы городской монастырь, поэтому каких-то принципиальных особенностей у нашего прихода нет. Разве что остался костяк прихожан, составлявших общину Троицкого собора еще как приходского храма Санкт-Петербурга. Жаловаться грех: нашу лавру горожане любят! В надвратной церкви мы проводим венчания, в крипте Троицкого собора устроили крестильный храм с настоящим баптистерием. Людской поток к нам не оскудевает, хотя вместо 16 действовавших в Ленинграде церквей в Санкт-Петербурге открыто уже около четырех сотен православных храмов.

— Выше вы упомянули о до сих пор не разрешившейся ситуации с передачей Благовещенской церкви. На протяжении этой истории позиция государства несколько раз кардинальным образом менялась. В чем дело? Кто против передачи первого лаврского храма Церкви?

— Против пользователь — Музей городской скульптуры. Это своеобразная копия фарса с передачей Исаакиевского собора, только в миниатюре. Пожалуй, даже более возмутительная: Благовещенская церковь входила в перечень памятников, подлежащих передаче Церкви в соответствии с Распоряжением Президента РФ от 23 апреля 1993 г. № 281-рп «О передаче религиозным организациям культовых зданий и иного имущества». Теперь Музей городской скульптуры пытается представить дело так, будто во все времена это был только храм-усыпальница. Но, хотя здесь похоронен генералиссимус Суворов, многие другие знаменитые петербуржцы, Благовещенская церковь продолжала действовать даже после закрытия лавры как монастыря. Вплоть до января 1935 года здесь ежедневно совершалась Божественная литургия. Более того, там параллельно функционировали два прихода, немного конкурировавшие друг с другом, — один в нижнем храме, посвященном Благовещению Пресвятой Богородицы (это день рождения лавры), другой — в верхнем, престол в котором, к слову, посвящался святому благоверному князю Александру Невскому! Увы, приходится доказывать очевидные вещи…

Да, государство неоднократно меняло свою позицию. В год 300-летия лавры вице-губернатор Василий Кичеджи прилюдно заявил о скорой передаче храма. Но воз и ныне там. А ведь именно в эту церковь были внесены мощи святого благоверного Александра Невского, когда они прибыли в наш город. Им даже пришлось немного подождать в Шлиссельбурге, пока церковь готовили к тому знаменательному событию. Так что вернуть этот храм Церкви к важнейшему юбилею, к которому мы сообща сейчас готовимся — всего лишь честный долг государства и ничего более.

 

Беседовал Дмитрий Анохин

Боковые стороны раки украшены тематическими рельефами с изображением важнейших сцен из жития Александра Невского

Журнал "Вода живая" Серебро для святого

Находящаяся в Эрмитаже рака Александра Невского — уникальное произведение ювелирного искусства. Столь монументального сооружения из серебра нет больше нигде в мире. Однажды сотрудники музея спасли раку от переплавки, собрав и передав государству вместо нее дубликаты серебряных монет. Сейчас Эрмитаж проводит новую «спецоперацию» — раку спасают от воздействий времени, и для этого используют технологии не менее уникальные, чем сам шедевр. И эта спецоперация важна и для Церкви, и для общества.

МЕМОРИАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС
Рака выставляется в Концертном зале Зимнего дворца. Это произведение искусства вернее было бы назвать мемориальным комплексом раки. Кроме самого ковчега, в котором хранились мощи святого князя (вернее, двух ковчегов, потому как малый ковчег 1695 года, оформленный медными позолоченными пластинами, помещался в обшитый серебром ковчег 1746–1751 годов), в комплекс входят большая пятиярусная пирамида с фигурами ангелов со щитами, на которые нанесены сочиненные Ломоносовым эпитафии, два пьедестала с трофеями и два подсвечника. Всё из серебра. Общая масса комплекса — больше полутора тонн, одни лишь серебряные части весят 90 пудов. На данный момент отреставрирована большая рака, подсвечники и трофеи, идет работа над малой ракой, впереди — реставрация пирамиды. Сотрудники Эрмитажа не называют точных сроков окончания работ, но говорят, что возможно закончить их к 2021 году, когда Церковь будет праздновать 800-летие со дня рождения Александра Невского. Но окончательное решение примет руководство музея.

SVM1870Мы открыты к диалогу.
С Михаилом Борисовичем Пиотровским мы не раз встречались и пришли к важному соглашению, что рака Александра Невского — значимый объект и для музея, и для нас. Но ведь она была устроена для мощей Александра Невского. И если уж делать копию (на что мы согласились), то точную и в том же материале, а не из посеребренной пластмассы. И Святейший Патриарх, которому я докладывал сложившуюся сейчас ситуацию, поддержал эту идею. Нам предстоит очень большой и важный проект. Мы с Михаилом Борисовичем едины во мнении, что вопрос этот нужно решать. Полагаю, надо бы «поднять» кавалеров ордена Александра Невского, чтобы они, как люди известные, тоже включились в решение этого вопроса.

Наместник Александро-Невской Лавры епископ Кронштадтский Назарий

ДВА ГОДА ПОДГОТОВКИ
Основная работа проводится в лаборатории научной реставрации драгоценных металлов Эрмитажа. Места, закрытые для посторонних. Многие ювелирные экспонаты, прежде чем предстать взору посетителей музея, преображаются здесь в руках мастеров. К реставрации раки музейные сотрудники приступили почти десять лет назад. Этот сложный, многоэтапный процесс не терпит спешки, ведь задача реставраторов — не просто восстановить экспонат, а, сохраняя в первозданном виде каждую деталь, каждый авторский штрих, не допуская новых повреждений, привести его в состояние, максимально близкое к первоначальному. Любая реставрация начинается с изучения предмета, его слабых мест, подбора допустимых методов воздействия на материалы.

— Только процесс изучения раки занял у нас порядка двух лет, — рассказывает руководитель лаборатории научной реставрации драгоценных металлов Игорь Малкиель. — Нужно было проделать огромную работу: мы начали с видеоэндоскопии (то есть проникновения внутрь. — Прим. ред.) высокого разрешения и рентгенофлуоресцентных анализов (цель — перечень химических элементов, из которых состоит вещество. — Прим. ред.). Внутрь гробницы запустили специальный зонд, видеоскоп высокого разрешения со встроенным освещением и пневматической артикуляцией (способностью поворачиваться — Прим. ред.) — очень дорогостоящая аппаратура. Изучили все дефекты, все разрывы, создавали экспериментальные образцы, на которых испытывали аппаратуру, подбирая, например, оптимальные способы очистки серебра от патины или методы соединения поврежденных деталей.

Руководитель лаборатории научной реставрации драгоценных металлов Игорь Малкиель

Руководитель лаборатории научной реставрации драгоценных металлов Игорь Малкиель

КЛАД И КОРРОЗИЯ МЕТАЛЛА

Специально для работы с гробницей Александра Невского музей заказал дорогостоящее реставрационное оборудование

Специально для работы с гробницей Александра Невского музей заказал дорогостоящее реставрационное оборудование

В 2010 году Эрмитаж представил публике экспозицию «Клад фаб­рикантши Лихачевой». Клад был найден на Васильевском острове, всего 227 предметов из серебра с позолотой — кубки, блюда, подставки для чайников, сахарницы и столовые приборы. За сто лет, проведенных в земле — клад был спрятан под полом, куда попадала вода и известь, — металл почти развалился. Положение усугублялось контактом металла с органическими материалами, а именно тряпками и бумагой, в которые его завернула бежавшая из революционного Петрограда хозяйка, владелица Невской фабрики обоев Мария Лихачева. Клад нашли рабочие в 1978 году, а после он еще три десятка лет пролежал в запасниках Эрмитажа. Изменение влажности воздуха только усилило коррозию металла, и без того находившегося в весьма плачевном состоянии.

— Реставрация предметов клада стала возможна в 2000-х годах благодаря передовым технологиям лазерной очистки и сварки, — рассказывает Игорь Карлович. — Тогда Эрмитаж первым в России применил при реставрации лазерную сварку, отвечающую всем музейным требованиям. Итальянцы специально для этого проекта создали три адаптированные лазерные установки, с их помощью можно сваривать очень сложные детали, от тончайшей филиграни до толстостенных — от 20 микрон и больше — предметов.

Аналогичное оборудование применяется эрмитажными реставраторами и при работе над ракой святого Александра Невского.

Современные технологии лазерной очистки позволяют снимать с поверхностей тончайшие следы загрязнений, не нанося металлу ни малейших повреждений

Современные технологии лазерной очистки позволяют снимать с поверхностей тончайшие следы загрязнений, не нанося металлу ни малейших повреждений

ЛАЗЕР В ПОМОЩЬ

MAR3753Игорь Карлович проводит для нас небольшую экскурсию по лаборатории реставрации драгоценных металлов, рассказывая о машинах, которые применяются в работе над ракой. Одной из первых итальянцами была изготовлена лазерная установка открытого типа с гидравлическим подъемником, выдерживающим около 500 кг веса. А вот машина супертонкой сварки — она может сварить пластины толщиной от 10 микрон. Для сравнения, толщина человеческого волоса — 70 микрон. Есть фибролазерная установка, позволяющая работать с предметами, находящимися на расстоянии до 10 метров от источника излучения. Её удобство в том, что предмет не нужно помещать внутрь рабочей камеры.

Когда в середине XVIII века немецкие и русские мастера трудились над изготовлением раки, никто не думал о том, какая судьба будет уготована их детищу. Гробница весом полторы тонны несколько раз переносилась с места на место. Сначала, в 1922 году, раку изъяли из Свято-Троицкого собора Александ­ро-Невской лавры и передали в музей. В 1930 году сотрудники Эрмитажа спасли её от переплавки, а во время Великой Отечественной войны она была частично разобрана и в 10 ящиках эвакуирована вместе с другими экспонатами в Свердловск, где находилась до 1945 года.

— Естественно, мастера не рассчитывали на то, что раку будут часто переносить с мес­та на место, она была не для этого создана, — говорит Игорь Карлович. — Многократные сборки-разборки, деформация деревянного каркаса, которая повлекла за собой деформацию металлических частей… Всё это накладывается на естественную усталость металла, имеющую место и без этих постоянных перевозок. Мало какой памятник выдержит такое.

— Металл был весь в разрывах, — объясняет Игорь Карлович. — Как поступили бы раньше, чтобы эти разрывы ликвидировать? Ставили бы скобы или заплатки. А сейчас мы можем очень аккуратно проварить шов, так что он будет совсем не заметен.

При обычной сварке всегда образуется окалина — чем выше температура и чем дольше длится сварочный процесс, тем толще её слой. Лазерная сварка с миллисекундными или наносекундными импульсами позволяет сваривать металлы без нагрева и использования припоев.

РАБОТА С ДЕРЕВОМ

MAR3669По словам Игоря Малкиеля, с ракой святого князя, пока она хранилась в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры, обращались весьма бережно. В отличие от многих других памятников, как в России, так и в Европе, рельеф поверхности которых почти полностью стерт от постоянной чистки мелом, рака Александра Невского сохранила в подробностях детали работы старых мастеров. Все эти особенности — вплоть до мельчайших царапинок — можно сохранить во время очистки металла, пользуясь имеющейся в Эрмитаже аппаратурой. Деликатная лазерная очистка применяется и при реставрации обшивки деревянного ковчега 1695 года, в котором непосредственно хранились мощи святого князя. Эта технология позволяет убирать тончайшие наслоения патины с меди, не трогая позолоту.

— Мы можем очищать самые тонкие слои загрязнений — даже толщиной в четверть микрона, — говорит Игорь Карлович Малкиель. — Например, я могу удалить чернила с листа, не повредив бумагу.

Руководитель лаборатории показывает нам древний ковчег — деревянный ящик, с которого сейчас сняты все элементы декора, медные позолоченные пластины с растительным орнаментом. Когда-то на боковых стенках находились и пять позолоченных медальонов с изображением сцен ратных подвигов святого князя Александра, но они были утеряны либо в 1922 году, при изъятии раки из собора, либо даже раньше. О судьбе их ничего не известно.

После реставрации на малый деревянный ковчег, в котором покоились мощи святого князя, вернутся позолоченные пластины с растительным орнаментом

После реставрации на малый деревянный ковчег, в котором покоились мощи святого князя, вернутся позолоченные пластины с растительным орнаментом

Большая рака, выполненная в 1746–1751 годах, про которую часто говорят, будто вся она изготовлена исключительно из серебра, на самом деле тоже имеет деревянную основу. Дубовый каркас отлично сохранился. Сотрудники Эрмитажа пропитали дерево воском с природным шеллаком — выделениями насекомых-червецов, обитающих на фруктовых деревьях в Индии и странах Юго-Восточной Азии. Эта смесь не дает дереву менять конфигурацию при перепадах влажности, трескаться и сжиматься.

ПЛАТИНА И СИЛИКОН
С каждой детали мемориального комплекса раки реставраторы снимают форму с помощью специального платинового силикона. Это необходимо для обеспечения сохранности памятника. На основе таких форм можно, при необходимости, восстановить утраченные или поврежденные детали памятника, если вдруг потребуется реставрация.

— Деталь, выращенная в платиновой силиконовой форме слепка, очень точная, микрон в микрон, — говорит Игорь Малкиель. — На этих копиях видны все мельчайшие детали чеканных работ, отпечатки от гвоздиков. В Эрмитаже есть специальное помещение, в котором эти формы хранятся. Каждая форма выдерживает до нескольких десятков тысяч копирований.

Одного крепежа в раке более 150 кг. Каждый винт — с индивидуальной резьбой, ручной нарезки. С каждого снят силиконовый слепок.

— Но всё это делается на экстренный случай, — говорит Игорь Карлович. — Ставить даже современные винты в раку без необходимости мы не можем. Если такое происходит, в реставрационном паспорте указываем, где и почему произведена замена. В основном эти формы необходимы для будущих реставрационных работ. Силиконовые формы могут храниться в фондах сотни лет.

Данная технология может быть использована и при создании полноценной копии раки. Давно обсуждается вопрос о том, где же именно должен находиться мемориальный комплекс раки Александра Невского — в музее или же необходимо вернуть его в Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры. Создание копии — это компромиссный вариант, который предложило несколько лет назад министерство культуры России. Сегодня Эрмитаж обладает всеми техническими возможностями для изготовления такой реплики.

— Если делать копию, тот вышеназванный способ оптимален, — считает Игорь Малкиель. — Называется он метод субпропорциональной гальванопластики. Это будет точная копия, будет повторена каждая царапинка, микрон в микрон.

Важно начинать активный диалог и полнее рассказывать обществу об этом уникальном памятнике и той работе, которая ведётся по его сохранению и реставрации.

Сотрудники музея могут не только бережно реставрировать произведения ювелирного искусства, но и методом субпропорциональной гальванопластики создавать точные копии любой детали

Сотрудники музея могут не только бережно реставрировать произведения ювелирного искусства, но и методом субпропорциональной гальванопластики создавать точные копии любой детали

МОЛИТВЫ И ТАЙНЫ
Между деревянным каркасом раки и серебряной обкладкой реставраторы Эрмитажа нашли несколько записок с молитвенными обращениями к святому князю Александру Невскому. Интересно, что эти бумажки никем не были обнаружены раньше, во время разбора и транспортировки раки.

MAR3711

— Раку разбирали на большие части, — объясняет Игорь Карлович, — а в щели между серебряными деталями и каркасом никто не заглядывал.

Записки принадлежат к раз­ным эпохам. Большинст­во из них — от верующих XIX века; в основном это молитвы о здравии домочадцев и близких.

Но есть и другие. ­«Дорогой угодник Божий Александр Невский, спаси и сохрани, защити от лютого гонения раба твоего» — эта молитвенная просьба была вложена в раку, возможно, во время эвакуации её в годы Великой Отечественной в Свердловск. А самая загадочная записка, которую нашли музейные работники, не содержит в себе ничего, кроме ряда цифр.

— Судя по всему, это какая-то шифровка, написанная в XIX веке, — говорит Игорь Малкиель. — Разгадать её пока никому не удалось.

Боковые стороны раки украшены тематическими рельефами с изображением важнейших сцен из жития Александра Невского

Боковые стороны раки украшены тематическими рельефами с изображением важнейших сцен из жития Александра Невского

МЕНЬШЕ БЛЕСКА
Когда в самом начале реставрационных работ сотрудники Эрмитажа сняли декоративные детали, оказалось, что серебряные листы под ними — точно полированное зеркало. Так же выглядели некогда и все остальные серебряные элементы мемориального комплекса, однако выставить памятник в таком «блестящем» состоянии специалисты не решились.

MAR3865

— Представляете, выставили бы мы блестящую полированную раку? Был бы скандал! Так что после очистки металла нам пришлось его тонировать, чтобы посетители музея понимали — перед ними не новодел. А сверху мы покрыли серебро слоем полимеров, защищающих его от окисления.

По словам реставраторов Эрмитажа, в нынешнем состоянии отреставрированная рака будет оставаться как минимум 50 лет, но даже несмотря на такие гарантии сотрудники музея регулярно, раз в неделю, проводят осмотр мемориала.

— Это отнимает огромное количество времени и сил, — признается Игорь Карлович, — но мы отдаем себе отчет в том, какой ценностью обладает этот памятник.

MAR9537_101

Журнал "Вода живая" Передача мощей: как это было

Петербург был основан как дом Александра Невского. Почти на том же месте, где святой благоверный князь когда-то разбил шведов, и ровно для того, чтобы та же угроза с запада была предупреждена, чтобы Россия никогда не осталась отрезанной от Балтики, чтобы русское православие не замыкалось в московской культурной обособленности. Когда советская власть украла у Церкви и у России останки князя, сам смысл существования Петербурга был поставлен под вопрос. Зачем нужен город, в котором не почитают его главного святого, который забыл о том, для чего был построен? Но Бог сохранил Петербург, и 3 июня 1989 года, тридцать лет назад, князь вернулся. И городу снова есть ради чего жить.

Воспоминаниями делится насельник Александро-Невской лавры архимандрит Нектарий (Головкин). В 1989 году, будучи еще священником Николаем, он участвовал в перенесении мощей святого Александра Невского из Музея истории религии, где они тогда хранились, обратно в Лавру.

В 1985 году меня рукоположили во пресвитера, мне было 30 лет. Рукополагал 1 октября митрополит Антоний (Мельников), в Старой Руссе — тогда ведь была Ленинградская и Новгородская епархия. Назначили меня настоятелем храма Покрова Божией Матери в селе Борисово. Практика в Новгороде продолжалась недолго: на престольный праздник я уже уехал в Борисово и служил там. Уполномоченный по делам религий строго-настрого запретил что-то ремонтировать и реставрировать в храме, выходить в облачении на улицу, кроме крестного хода на Пасху. Чтобы провести крестный ход в другое время, нужно было получить резолюцию уполномоченного. И проповедь — только по Евангелию, других тем нельзя было касаться.

CCI29042019

Но вскоре после приезда, на Димитриевскую родительскую субботу, я решил служить панихиду на кладбище. До этого узнал историю этих мест: там были страшные бои, целая дивизия полегла, много братских захоронений. Я всегда чтил память наших воинов, мой отец вое­вал, два деда — один из них погиб. Я родился к западу от Москвы, эта местность переходила то к немцам, то к нашим, повсюду следы войны, и с детства это в душу запало. И вот объявляю после богослужения: «Сейчас пойду служить панихиду на братскую могилу». Прихожане руками замахали: «Батюшка, нельзя, под запрет отправят!» А я и говорю: «Теперь можно!», пошел и отслужил. Потом стал смотреть, в каком состоянии храм: пол качается, балки сгнили. В 1946 году он был открыт, а я начинал служить в 1980-е, и за это время не было никакого ремонта. Кстати, в 1954 году в этом храме начинал служить прото­иерей Иоанн Миронов. Приехали ко мне друзья — один псаломщик, другой священник. Говорю: «Помогите половицы оторвать!» Мы начали — и всё оторвали. На неделе служб не было, заказали другие балки и заново собрали полы. Потом приглашал то маляров, чтобы стены покрасить, то реставраторов, чтобы очистить иконы от многолетней копоти. Иконостас сделал новый.

На второй год моего служения приехал секретарь, протоиерей Михаил Елагин. У нас было два секретаря — один за Ленинградскую область отвечал, другой за Новгородскую. Посмотрел он на плоды моих трудов, ничего не сказал, но, думаю, передал митрополиту Алексию (Ридигеру), что есть такой ревностный батюшка, его могут под запрет отправить. И владыка Алексий меня из Новгородской области — раз! — перевел в Тихвин, служил я два года в храме «Крылечко». Было это в 1987–1988 году. В 1988-м отметили 1000-летие Крещения Руси и, хотя уполномоченные были до начала 1990-х, обстановка стала быстро меняться. Стали Церкви передавать монастыри и храмы — Киево-Печерскую лавру, Оптину пустынь, а у нас — храм Архистратига Михаила в Ломоносове.

Митрополит Алексий (Ридигер), протоиерей Игорь Мазур и иерей Николай Головкин осматривают мощи

Митрополит Алексий (Ридигер), протоиерей Игорь Мазур и иерей Николай Головкин осматривают мощи

Владыка Алексий однажды вызвал меня к себе и сказал: «Скоро будет передан Софийский собор в Пушкине, хочу назначить тебя настоятелем. Переведу из Тихвина поближе — в шуваловский Александро-Невский храм». В Софийский собор я съездил — он стоял тогда без окон, без дверей, подвал был затоплен, никаких дренажных работ не производилось. Стал думать, что можно сделать, пока документы еще оформляются. И пришла мне в голову идея обратиться в Музей истории религии и атеизма, чтобы узнать, не передадут ли мне из запасников иконы, утварь — ничего ведь не было. Пришел на прием к директору Станиславу Кучинскому. Когда заговорил о передаче икон и утвари из запасников, он замахал руками: «Нет, меня снимут с должности! Обратитесь лучше на таможню!» Я говорю: «На таможню попадают иконы, которые контрабандой хотят вывезти из страны, они маленькие, потому что большие тайком не вывезешь. А нам нужны большие храмовые образа». Но в первый раз ушел я ни с чем.

Пришел во второй раз и завел такую речь: «Хотя наши цели и задачи противоположны, но сотрудники вашего музея спасли много икон, и за это мы им благодарны». В общем, директор обещал поговорить с тогдашним министром культуры РСФСР. Сказал, чтобы я пришел после 8 марта, когда как раз должен был приехать министр. Я прихожу, директор и говорит: «Вы знаете, министр в порядке исключения разрешил. Но это прецедент — никогда Музей истории религии храмам ничего не передавал. Мы вам отобрали уже 65 единиц хранения, списочек вот посмотрите».

До разговора с директором митрополиту я ничего не говорил — вдруг не получится. Звоню ему, рассказываю, он приглашает приехать в резиденцию на Каменном острове. Приезжаю — и тут владыка говорит: «Попробуй узнать, где у них мощи Александра Невского хранятся. Но осторожно — вдруг они возьмут их и уничтожат!»

Митрополит Алексий запечатывает ковчег

Митрополит Алексий запечатывает ковчег

После Литургии в Александро-Невском храме я попросил прихожан остаться, потому что хотел совершить молебен, чтобы нам вернули мощи. Очень волновался перед тем, как обратиться снова к директору музея, не нанесу ли я вред. Когда служил молебен, даже плакал от волнения. Но разговор получился доброжелательным — директор признался, что мощи в музее есть, а на мой вопрос, не могут ли они передать их Церкви, ответил: «Знаете, этим обращением вы нас просто опередили. Мы уже думаем об этом». Я предложил Станиславу Алексее­вичу встретиться с митрополитом.

Поговорил с владыкой, и мы решили, что митрополиту идти на прием в музей не подобает, надо предложить директору приехать в резиденцию. Директор окончательно сказал, что возражений по мощам нет и что он готов при­ехать. Как сейчас помню — в одиннадцать утра я встретил Кучинского у резиденции, и мы вместе прошли к митрополиту. Прошли переговоры успешно, они договорились о дате передачи мощей — это было в апреле.

У меня сохранились архивные фотографии тех лет. На одной из них видно: рядом с захоронением Михаила Кутузова стоял стол, на нем находился ковчег. Там же, в стороне, лежали облачения преподобных Зосимы и Савватия Соловецких — они были переданы позже. От епархии нас было несколько человек: владыка пригласил настоятеля Свято-Троицкого храма Александро-Невской лавры протоиерея Игоря Мазура, а я — протоиерея Василия Лесняка, он был моим духовным отцом.

Мощи, которые были изъяты в 1922 году, 3 июня были перенесены в Александ­ро-Невскую лавру. 4 числа, на следующий день, митрополит совершил Литургию, на которой наградил меня сразу двумя наградами — наперсным крестом и камилавкой. Владыка не любил давать две награды сразу, то тут сделал исключение.

Уполномоченный по делам религий после этого сказал, что настоятелем Софийского собора мне не бывать. И действительно не назначили — настоятелем стал протоиерей Геннадий Зверев. Он и забрал те самые иконы, утварь и облачения из Музея истории религии. Какое-то время, до перенесения в собор, они хранились в Духовной академии.

Митрополит Алексий с представителями епархии и директор Музея истории религии Станислав Кучинский с сотрудниками в день передачи мощей

Митрополит Алексий с представителями епархии и директор Музея истории религии Станислав Кучинский с сотрудниками в день передачи мощей

Остался я служить в Александ­ро-Невском храме, но мне понравилось храмы реставрировать. Я знал про заброшенный храм апостолов Петра и Павла в Шуваловском парке: от него остались только стены. Попросил правящего архиерея — это был уже митрополит Иоанн (Снычёв) — назначить меня туда. И восстановил храм из руин. На Северном кладбище восстановил храм с нуля: он был разрушен, ничего не осталось. В поселке Агалатово раньше храма не было. Там размещался вертолетный полк, и командир полка Николай Майданов предложил построить храм. Это было году в 1996-м. Пригласили меня туда, собрали всех летчиков и техников. Только один, коммунист, был против строительства храма, а остальные были «за». Я решил посвятить храм страстотерпцам Борису и Глебу. На Богословском кладбище храм восстановил, при 2-й больнице на улице Сикейроса. Сейчас пытаюсь построить храм на территории яхт-клуба «Балтиец»: там установили и освятили поклонный крест на месте высадки первого десанта в годы Великой Отечественной войны. Я убедил руководство клуба, что необходимо возвести храм-памятник в честь святого Феодора Ушакова.

Я не считаю передачу мощей святого Александра Невского какой-то своей личной заслугой. При Брежневе, Андропове, Черненко патриарх Пимен пытался говорить о необходимости отпраздновать 1000-летие Крещения Руси, но услышан не был. Горбачев затеял перестройку, пытался использовать Церковь в своих интересах, поэтому и разрешил устроить празднование — чтобы приблизить к себе электорат. Он не собирался давать свободу Церкви, но стоило ослабить давление, пошла такая лавина, что её уже было невозможно остановить.

No12

Союз журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области «Все люди проходят путь от земли к небу»

Первым гостем проекта «Культурная столица» в новом сезоне стал викарий Санкт-Петербургской епархии, действующий наместник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры, епископ Кронштадтский Назарий. О своем жизненном пути, о центре духовной жизни Петербурга – Александро-Невской лавре, о вопросах духовных и земных он откровенно рассказал, беседуя с директором Дома журналиста Людмилой Фомичевой.

Из агронома в монахи

Епископ Назарий (в миру Николай Алексеевич Лавриненко) по первому образованию агроном. Закончил сельскохозяйственный институт в Симферополе, работал в Центральном республиканском ботаническом саду Академии наук Украинской ССР. В начале встречи Людмила Фомичева попросила владыку Назария рассказать о том, как его «развернуло от земли к небу».

– Все люди проходят этот путь от земли к небу. Вне зависимости от того, как они при жизни относятся к небу, все равно туда попадают, просто в разные места. Мой же приход в церковь не был сопровождаем чудесными явлениями, ну что делать, вот так, по-простому.

Из показанного в начале встречи отрывка фильма «Вместе с Богом», снятого к 65-летию владыки в 2017 году Православной студией Петербурга и студией «Благовест-медиа», участники встречи узнали, что привела в храм и привила любовь к церкви еще маленькому Коле его мама. И первый «постриг» у него случился еще в школе. На следующий день после Пасхи, когда активисты отследили поход ученика в храм, учительница выстригла крест на голове будущего наместника Александро-Невской лавры: С тех пор получил он школьную кличку «Святоша».

– Когда меня постригли в монахи и дали имя в честь мученика Назария, оказалось, что в этот день празднуется день памяти князя Черниговского Николы Святоши. Так все и соединилось.

После завершения института и службы в армии, попав на работу в ботанический сад в Киеве, Николай сразу пошел петь в церковный хор. Четыре года работал над диссертацией, но понял, что «никому это не нужно», и уехал учиться в семинарию в Ленинград.

– В те времена было только три семинарии: в Одессе, Загорске (Сергиев Посад) и Ленинграде. И была такая поговорка, что в Одессе работают, в Загорске молятся, а в Ленинграде учатся. Мне хотелось учиться…

Четырехлетнее обучение он экстерном прошел за два года, а уже на четвертом курсе Духовной академии был назначен настоятелем Спасо-Преображенского собора города Выборг.

Из Выборга в Лавру

Настоятелем собора в Выборге владыка Назарий стал в 1987 году, а в 1989 году по инициативе митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия Спасо-Преображенский собор на Валааме передан в пользование Ленинградской епархии. В это же время в Ленинграде отдали епархии подворье Валаамского монастыря, расположенное недалеко от метро «Нарвская». И стал отец Назарий настоятелем подворья Казанской иконы Божией Матери Валаамского Спасо-Преображенского монастыря в Ленинграде.

– Там мебельный комбинат был, и я шутил, что меня назначили «директором мебельной фабрики». Именно там начались мои строительные университеты. И первую делегацию, которая отправлялась на Валаам зимовать, я отправлял. Спустя какое-то время мне поручили поехать и посмотреть Коневец.

С Коневцом была такая история журналистская, раз мы в Доме журналиста, надо рассказать. В Приозерской районной газете появилась маленькая заметочка: «Продается остров». В ней было написано, что в связи с закрытием военно-морской базы продается остров в Ладожском озере с названием Коневец. Этого острова даже на большинстве карт не было, так как там была секретная военная база. Но там был древний монастырь, 600-летие которого мы праздновали спустя три года.

В 1991 году остров Коневец и монастырские постройки были переданы государством Санкт-Петербургской епархии. В феврале 1991 года митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский назначил наместником и строителем монастыря архимандрита Назария. Так, спустя более пятидесяти лет после того, как Коневская братия, спасаясь от войны, покинула остров, новые молитвенники продолжили монашескую традицию.

На Коневце владыка Назарий пробыл восемь лет. Шесть как наместник и последние два года как настоятель, так как уже был назначен наместником Александро-Невской лавры.

– В этом году, 25 октября, исполнится 24 года, как я служу в Александро-Невской лавре. Это назначение было как подарок к моему Дню ангела. Он у меня 27-го октября, а 25-го митрополит Владимир сообщил мне это приятное известие.

Александро-Невская лавра была закрыта как монастырь в 1925 году. Еще раньше, в 1922 г., из нее вывезли мощи Александра Невского. В 1935 г. закрыли последние два прихода. В помещениях лавры перебывало огромное количество различных организаций и предприятий. К моменту возвращения лавры епархии большую часть помещений занимала производственная организация «Прометей».

– Они разрабатывали особо прочные материалы. Самолеты, танки, подводные лодки делались из материалов, разработанных в Александро-Невской лавре. Было и производство. Сверхточные станки ставили на ртутные подушки, чтобы не было вибрации. Когда мы пришли туда, ртуть находили килограммами. Хорошо, что предыдущие держатели мест помогли сделать обеззараживание. У меня нет никаких сетований на этих людей. Они работали на пользу обороноспособности государства и сами были не рады тому, куда их поместили. Им пришлось многое перестраивать так, как было надо для производства. Еще у нас была расположена станция переливания крови. Мы 12 лет терпеливо ждали ее переезда, потому что понимали всю социальную значимость. Аппараты сушки крови стояли прямо в алтаре храма. Но ведь они столько жизней спасали. Они теперь на Московском проспекте, и мы остались хорошими друзьями.

На сегодняшний день Лавра восстановлена практически целиком. Как рассказал наставник, остался еще только один храм – Благовещенский, который до сих пор не передан епархии. И один находящийся в процессе реставрации Федоровский храм. И до сих пор мощи святого князя Александра Невского хранятся в кипарисовом ларце, который за свой счет сделал эконом лавры в 1922 году, когда серебряная рака была экспроприирована.

– Рака была сделана во времена Елизаветы Петровны из первого серебра с открытых тогда колыванских рудников. Рака – уникальная. И благодаря работникам Эрмитажа она не была отдана в переплавку. Но сейчас у нас было с Эрмитажем много дебатов. Если этот ценный экспонат невозможно вернуть, мы хотели бы создать копию. Но не пластмассовую, а настоящую, серебряную. Пока все, чего мы смогли добиться, это включения нашего человека в группу во время реставрации раки. Если будут сняты слепки, может, когда-то мы сможем это сделать.

Сами мощи святого князя в 1922 году увезли в Москву, а после, когда в Казанском соборе был создан Музей истории религии и атеизма, переданы туда. В 1989 году мощи были возвращены в Александро-Невскую лавру.

– Сейчас мощи хранятся в мощевике, который раньше стоял в Троицком соборе. Он был приспособлен так, чтобы кипарисовый ларец с мощами в нем хранился. Выставляем мы его только для перенесения мощей или на праздники. Но все же очень хочется, если нам не удастся вернуть раку, сделать более достойное вместилище для мощей Александра Невского.

Во имя святого князя

В апреле 2016 года в Святодуховском центре Александро-Невской лавры были представлены первые два тома альбома-энциклопедии «Во имя святого князя», в котором собраны все существующие в мире храмы Александра Невского. Автором-составителем энциклопедии является сам епископ Кронштадтский Назарий. Оказывается, идея создания этого сборника появилась после признания князя Александра Невского «Именем России» всенародным голосованием на одноименном шоу телеканала «Россия» в 2008 году.

– Сначала я отнесся к этому голосованию скептически. Однако когда я увидел, что в шоу участвуют действительно видные люди, государственные деятели, и особенно Святейший Патриарх Кирилл, тогда еще митрополит Смоленский и Калининградский, мое мнение изменилось. Когда Александр Невский в этом голосовании победил, мне стало интересно, действительно ли есть такое почитание его имени? А лучшее доказательство чествования любого святого – это строительство храмов в его честь. И я стал собирать сведения о храмах.

Работа над книгой заняла четыре года. В энциклопедию вошли не только крупные храмы, но и все молитвенные места, которые носят имя святого князя. Это 865 объектов: 30 соборов, 453 церкви, 138 приделов, 5 монастырей, сугубо посвященных Александру Невскому, 23 домовых храма, 28 храмов-часовен, 177 часовен, 3 молитвенных дома, 2 походных храма, 4 прихода (пока не имеющих построенного храма), 2 трапезных храма.

– Благодаря этой книге я освоил компьютер. Понял, что просто утону в море материала, и освоил. Сейчас, буквально на днях, будет сдан в типографию третий том энциклопедии, посвященный утраченным храмам. В него вошли и те храмы, которые сейчас в руинах. Мне хочется побудить епархии, которые не имеют ни одного храма в честь Александра Невского, к действию. В 2021 году, согласно указу президента РФ, будет праздноваться 800-летие святого Александра Невского. Я надеюсь, что предстоящая важная дата заставит людей задуматься о восстановлении хотя бы нескольких из разрушенных храмов.

Во имя святого князя в Санкт-Петербурге проводятся крестные ходы. Первый крестный ход прошел еще при Елизавете Петровне, в новой же истории их возобновили 14 лет назад.

– При помощи клуба кавалеров ордена Александра Невского мы обратились к тогдашнему губернатору города и получили согласие на проведение малого крестного хода. Это значит – выйти из Троицкого собора, вынести мощи на площадь Александра Невского и провести там молебен. К 300-летию лавры появилась идея возобновить крестный ход от Казанского собора. И вот шестой год 12 сентября крестный ход идет по Невскому от Казанского собора. Начало в 11.00. В этом году в этот день в Петербург прибудет ковчег с десницей святителя Спиридона Тримифунтского с острова Корфу. Святитель с нами пройдет до площади Александра Невского, а потом до 14 сентября будет поставлен для поклонения в Казанском соборе Новодевичьего монастыря на Московском проспекте.

О светском

Епископ Назарий редкие свободные минуты уделяет своему хобби – филателии. И о собранной коллекции марок рассказывает с жаром истинного филателиста. Сбором марок он увлекся еще в школе, точнее, в школе он увлекся живописью, а реализовал эту любовь, собирая марки, изображающие картины.

– Я сам никогда не рисовал, но живопись люблю. Но я же не мог попасть ни в один музей. А тогда начали издавать марки «Коллекция Эрмитажа», «Коллекция Русского музея». И я начал их собирать. Но так как у меня всегда было религиозное зерно, я брал марки с изображением икон. Потом на некоторое время пришлось это забросить, но альбомы с марками всегда бережно хранились. И уже когда я помогал в секретариате Духовной академии, вернулся к маркам. Туда приходило много писем со всех стран мира. Из конвертов, которые мне милостиво отдавали, я бережно вырезал марки. Научился снимать их с бумажки, сушить, гладить и прочее. И так собралась коллекция. Как говорят знающие люди, у меня сейчас одна из лучших коллекций марок по христианству.

С неменьшим жаром, но, увы, не столь радостно говорит епископ Назарий о ситуации на Украине. Будучи, как пояснил сам владыка, «гайдамацкого происхождения», «самой настоящей украинской закваски», он с огромной болью воспринимает происходящее.

– Меня то, что делается на Украине, касается непосредственным образом. Но то, что в свое время Украину сшили из разных кусков, неоспоримо. И всегда так было. Запад – одно, центр – другое, юг – третье, восток – четвертое. И даже при лучших условиях (а как Советский Союз блюл национальную политику – нам еще позавидовать надо) были разногласия, были западенцы, были днепропетровцы, из которых Брежнев и Хрущев. А вот Янукович – донецкий… Теперь борьба рвет эту прекрасную страну. Но, к сожалению, она искусственно созданная, и этим пользуются те, кто хочет порулить, а люди от этого страдают. Это очень просто. А все, что потом придумают политологи, это навеяно. Никто не может сказать, когда это закончится. Я надеюсь, что закончится, но уверен, что не закончится в том же виде, как это началось. Все равно так или иначе Украине грозит распад, на сколько частей – не знаю.

Своей прямотой, умением просто говорить о сложном и не бояться правды владыка Назарий чем-то неуловимо напоминает недавно ушедшего «от земли к небу» Даниила Гранина. Сам владыка к Даниилу Александровичу относится с огромным почтением и уважением.

– Я входил в попечительских совет одного из издательств и благодаря этому встретился с Даниилом Александровичем. Я просто удивлялся его умению ладить со всеми людьми и говорить прямо, не взирая ни на что. Но знакомы мы были шапочно, как однажды вдруг мне сообщили, что Гранин хочет приехать ко мне. И у нас состоялась удивительная беседа, после которой установилась такая невидимая связь… Гранин все равно живет в наших воспоминаниях, в написанным им книгах. Весь он в его произведениях. Если кто-то с ними еще не знаком, надо хотя бы сейчас с его книгами обязательно познакомиться.

На просьбу из зала рассказать про сад при Александро-Невской лавре владыка Назарий откликается шуткой: «Я агроном и агрономом останусь на всю жизнь».

– Моя мама была огромной любительницей цветов, у нее была лучшая на весь район коллекция георгин. И оттуда у меня любовь к цветам. Когда я поехал на Коневец, спустя считанные дни нам уже навоз привозили. Я же агроном. Когда пришел в лавру, там были заросли. Денег не было вообще, но все, что можно сделать руками, начали сразу делать. А сейчас на дальнем скиту в Кингисеппском районе будем закладывать настоящий сад.

IMG_0013

Вечерний Санкт-Петербург Владыка Назарий: «Надо жить, соблюдая традиции»

Уходящий 2017-й год стал юбилейным не только для Октябрьской революции, но и для Русской Православной Церкви: в конце ноября прошел Архиерейский собор, который был приурочен к 100-летию Поместного собора и к 100-летию восстановления патриаршества на Руси. Знаменательное событие произошло и в Северной столице: в июле в Александро- Невскую лавру был принесен ковчег с частью мощей святителя Николая Чудотворца  из Папской базилики итальянского города Бари. Через  три с небольшим месяца, 7апреля, и сама обитель окажется в «юбилярах»:  грядет  305-й день рождения. «Вечерка» пообщалась с ее наместником, епископом Кронштадтским Назарием, который рассказал, каким был этот год для лавры, вспомнил, что печаталось в «Вечернем Ленинграде» и поздравил петербуржцев с наступающим Рождеством Христовым.

— Я читал «Вечерний Ленинград» еще в советское время, — сказал владыка Назарий, когда мы вошли в его кабинет. — Там была опубликована  статья: «Загадочная блонька». Меня заинтриговало название. Я прочитал статью и понял, в чем дело. Оказывается, был такой магазин «Яблонька», у которого первая буква на вывеске не горела…

-Кстати, о прессе.  Помню, как года четыре назад вы общались с журналистами на нижней палубе катера, когда мы все вместе возвращались  после посещения мужского Рождество-Богородичного монастыря на Коневце – тогда много интересного узнали от вас….

— Вообще я человек не закрытый и нормально воспринимаю любые вопросы корреспондентов. Правда, отвечая на них, я, как один из архиереев Русской Православной Церкви, могу высказывать свое личное мнение, но иногда воздерживаюсь, чтобы пресса не писала потом, что моими устами говорит Русская Православная Церковь.

— А насколько РПЦ позволяет себе быть открытой с обществом?

Церковь всегда открыта. Другое дело, что некоторым СМИ хочется сделать ее более закрытой, таинственной  что ли, чтобы их читали.

— Владыка, 2017год подходит к концу. Какие события уходящего года вам бы хотелось отметить?

-Церковный год прошел очень интенсивно.  Впервые было семь визитов Святейшего Патриарха в Петербург, в свой родной город. Знаковым событием стал и пятый крестный ход по Невскому проспекту, в котором участвовало около 100 тысяч человек.  А у мощей святителя Николая побывало 540 тысяч верующих!

В следующем, 2018 году, мы продолжим вспоминать подвиг новомучеников и исповедников Церкви Русской, исполнится 100 лет со дня расстрела святых Царственных страстотерпцев – императора Николая II и его семьи. Мы в Лавре будем отмечать 100-летие основания Александро-Невского братства, созданного первоначально для защиты лаврских святынь от поругания со стороны большевиков, но превратившегося в серьезное общественное объединение, долгие годы сохранявшего сами основы православной веры в революционном Петрограде. Торжественные мероприятия пройдут в Лавре 1 и 6 февраля, всех приглашаю.

— Кстати, пребывание в Санкт-Петербурге мощей святителя Николая стало настоящей сенсацией.

-Конечно, это не рядовое событие — оно состоялось благодаря договоренности, достигнутой на встрече Святейшего  Патриарха Кирилла и Папы Римского Франциска. И хотя в петербургских храмах есть частицы мощей святителя Николая, часть мощей из итальянского Бари привезли в Россию впервые, и это всколыхнуло людей. А нас побудило издать книгу о святителе Николае, где рассказывается о прямой связи лавры с городом Бари. У нас есть икона Божией Матери «Невская Скоропослушница», которую в конце 19 века привезли в Петербург афонские монахи, чтобы собрать средства на восстановление храма в Мирах Ликийских в Турции, где служил святитель и где был первоначально захоронен. Но потом началась война с Турцией, и было решено собранные средства отправить на строительство подворья святителя Николая в городе  Бари. Вот так все «закольцевалось».

К этому можно добавить, что ваш день рождения – 11 августа —  был в этом году для вас юбилейным, 65-м, и совпадает с днем рождением святителя, как и имя, данное Вам при рождении — Николай Алексеевич Лавриненко…

— Это простое совпадение (улыбается). Николай – имя распространенное. В мире нет такой другой страны, где бы было столько Николаев – все потому что на Руси очень почитают святителя Николая.

— Владыка, вы являетесь наместником Александро-Невской Лавры, и служите  самый большой срок за всю ее историю…

-Да, у меня был предшественник, который был наместником 12 лет, а я уже служу здесь  21 год — Господь и святой Александр Невский терпят меня.

—  Под вашим руководством лавре был возвращён ряд построек, а в этом году возобновил свою деятельность Музей-древлехранилище, разграбленный еще в годы революции…

 -Когда я пришел сюда, то нам передали шесть комнат – все остальные помещения занимал ЦНИИ «Прометей» и частично станция переливания крови, хотя в свое время здесь размещались ризница и архив. За последние годы нам многое передали, но, к сожалению, в это число не вошла Благовещенская церковь, неотъемлемая часть лавры, и мы продолжим за нее бороться.  Мы не можем примириться с тем, что на Благовещенской церкви висит  табличка с надписью «Национальный пантеон России». Пантеон – это храм всех богов…

-Когда мы знаем, что Бог у нас – один…Владыка,  вам все время приходится заниматься строительными и реставрационными работами…

— Харизма у меня такая (улыбается)

— До того, как стать наместником Александро-Невской лавры, вы были настоятелем Рождество-Богородичного Коневского монастыря, который Вам пришлось восстанавливать чуть ли не с нуля…

Мои «строительные университеты» начинались со Спасо-Преображенского собора Выборга. Как только я приехал туда, то сразу начал приводить в порядок  крестильню, колокольню, хотя был там недолго — всего год с лишним. Потом — подворье  Валаамского монастыря у Нарвских ворот, где располагалась мебельная фабрика. И я всегда шутил, что стал директором «мебельной фабрики». Нам понадобился год, чтобы начать богослужения.  В этом году мне исполнилось 65 лет, но начиная с 1985 года, когда я стал иеромонахом, не было ни одного дня, чтобы я не занимался строительством, – оно мне уже снится. И если где-то кто-то не стучит и не ремонтирует, то мне кажется, что жизнь останавливается. Но работа продолжается —  в лавре еще многое нужно реставрировать.

Сегодня очень востребовано православное искусство. В духовно-просветительском центре «Святодуховский» Александро-Невской Лавры постоянно проходят концерты, конкурсы, фестивали. Как Вы думаете, почему люди потянулись к духовным ценностям?

-Да, духовно-просветительский центр несет определенную миссионерскую нагрузку. Но в первую очередь  это был запрос  верующих людей.  Вы знаете, многие сомневающиеся после этого впервые заходят в храм. Кстати, к нам на различные фестивали приезжают фольклорные ансамбли из Архангельска, Вологодской области – там есть исполнители, которым по 80 лет, и мы их тут крестим. У нас ведь советская власть, которая была сугубо атеистической, недавно ушла. А я – дитя советской эпохи — родился еще при Сталине, но когда сегодня иду мимо храма, и по традиции должен перекреститься, то иногда мне хочется обернуться: а не следит ли за мной кто-нибудь? Мне кажется, что не одно поколение должно смениться, чтобы от этого освободиться. Но я не могу сказать, что советское время было плохим – тогда было много и хорошего.

Александро-Невская лавра всегда была духовным центром, куда со всего мира приезжали прикоснуться к святыням. А с кем из представителей религиозных конфессий вы контактируете?

-Практически со всеми. Вот у нас в ноябре в одиннадцатый раз прошел Международный кинофестиваль «Невский благовест», в котором участвуют все христианские  конфессии: армяне, наши братья-христиане, с которыми мы не имеем евхаристического общения  (возможности совместного служения литургии двумя священниками — Л.К.), католики, лютеране,  ингерманландцы. У нас хорошие отношения и с мусульманской общиной, и с иудеями… Для нас самое главное, чтобы те, кто к нам приходят, уважали нашу традицию, и то место, куда они пришли. Мы не спрашиваем у людей, кто они, буддисты, католики, или мусульмане. И когда мы слышим, что нельзя отдавать лавре  раку Александра Невского, которая находится в Эрмитаже, потому  что люди других конфессий не смогут ее увидеть в православном храме, считаю это надуманным предлогом.

— Недавно нас всех потряс тот факт, что террористы собирались совершить теракт в Казанском соборе. И если бы не спецслужбы, которые их вычислили и обезвредили, то они наверняка могли бы беспрепятственно пройти в храм, ведь у нас церкви не охраняются…

— Вы не правы. Когда привозили мощи святителя Николая, то все верующие проходили через металлические рамки. Спецслужбы внимательно следили за вопросами безопасности при большом скоплении народа во время июльского паломничества в  лавру. Уверен, помогают и сейчас — не надо думать, что если вы пришли в церковь, то там нет людей, которые занимаются нашей безопасностью.  Они есть, как и внимательные люди – дежурные, которых мы в большинстве нанимаем из числа военных  пенсионеров. К нам охотно идут те, кто раньше служил в органах. А, как известно, бывших офицеров не бывает.

— А сколько людей посещают лавру?

—   Одних только туристических групп проходит за сезон примерно 60 тысяч. А на богослужения в Свято-Троицком соборе в определенные дни — на Пасху, Вход Господень в Иерусалим и День памяти  Александра Невского — собирается до 8 тысяч верующих.  На воскресном всенощном бдении – 2- 3 тысячи.  Когда человек приходит в храм, то у него другое настроение, он немного забывает о том, что его беспокоит в повседневной жизни, думает о своей душе, но не в эгоистичном смысле, а для того, чтобы, как говорил преподобный Серафим, самому спастись, тогда и вокруг тебя спасутся тысячи.

Знаю, что вы родились на Украине, на Черкащине, и близко воспринимаете то, что сейчас там происходит. Вы помогаете  своим землякам – построили в родной деревне церковь…

— Да, мы приняли решение поставить небольшой храм в честь Покрова Божией Матери в центре села, где есть кладбище… Кстати, наше село было сугубо казацкое и никогда не было под панами.  Там родился  предводитель восстания гайдамаков – Максим Железняк, рядом – в Чигирине – жил Богдан Хмельницкий…

-В лавре, как и во всех церквах Русской Православной Церкви, молятся за мир на Украине и об упокоении погибших. Как вы думаете, удастся ли помирить украинцев с русскими, придут ли они к согласию?

-Это очень больной вопрос. Сейчас мира между Украиной и Россией нет, и надо, конечно, его восстанавливать, но быстро это сделать не получится — уже выросло новое поколение, отравленное  пропагандой. Я, к слову, никогда не верил  в силу антирусской пропаганды и агитации, и не думал, что сознание человека  можно так перевернуть. Но за двадцать с лишним лет на Украине это сделать удалось.

-Владыка, до революции в России встречали Новый год со святым Николаем Мирликийским,  а сейчас – с Дедом Морозом и Снегурочкой. Недавно на Украине упразднили Деда Мороза, объявили его наследием советского режима, и заменили образом святого Николая…  Как вы думаете, в России такой процесс возможен?

— Зачем упразднять Деда Мороза – это же сказочный персонаж, зачем обижать детей?  Ребята растут и понимают, что это добрая сказка, которая дает радость и надежду. Кстати, впервые  святителя Николая стали ассоциировать с Дедом Морозом на Западе за то, что он был добрым и дарил много подарков тем, кто в этом нуждался. К сожалению, потом пошло наперекосяк – все на Рождество стали заниматься шопингом, который мне совершенно не нравится, завалили себя подарками, а суть потеряли.

— Владыка, мы беседуем с вами в канун Нового года и Рождества Христова. Что хотелось бы пожелать нашим читателям и остальным петербуржцам?

-Честно говоря, Новый год я праздником не считаю – каждый раз в полночь можно праздновать Новый год. Это просто смена календаря (улыбается).  Но надо жить, соблюдая традиции,  трудиться, верить в Бога, тогда будет преемственность поколений. И полезно сравнивать, как раньше жили и как сейчас. В 90-е годы, в Петрозаводске, я заходил в огромный магазин, где были только консервы «Завтрак туриста» и морская капуста. И тетки-продавщицы с надменным видом. А сейчас мы живем по-другому.

— Но когда  наступает  Новый год, трудно удержаться  от соблазнов чревоугодия – почему бы не сделать послабление для верующих и разрешить им в новогоднюю ночь бокал шампанского?

— Чревоугодие – не самый главный грех. Но это нарушение того закона, который мы добровольно принимаем, когда становимся христианами. Тот, кто соблюдает пост, для него не будет большим искушением  сесть за стол со всеми вместе, он всегда найдет там то, что позволит ему и пост соблюсти, и от семьи не отделиться. А тех, кого мы называем попутчиками, то им все можно, тот же алкоголь, который веселит сердце человека, —  так в Псалтири сказано. Там же и предупреждение, чтоб не упиваться вином, потому что  в нем есть блуд. Так что и бокал шампанского, которое не из мяса гонится,  можно выпить, и рюмочку водочки, но во всем нужно иметь умеренность. И главное помнить, что, греша, мы снова возводим Христа на Голгофу.

— Новогодние праздники для многих в сознании  связаны с чудесами, исполнением желаний…

— Самое большое чудо — когда человек утром просыпается, открывает глаза и видит белый свет. Но это  самое большое чудо люди не замечают.

-Владыка, а какое желание вам хотелось бы, чтобы исполнилось?

-У меня личных желаний нет.  Главное, чтобы был мир во всем мире и чтобы Господь дал мне здоровье исполнять то послушание, которое я несу.

Беседовала Людмила Клушина

NF_04

Вечерний Санкт-Петербург Диалоги у алтаря Как в реальности сотрудничают музеи и Церковь

История с передачей верующим Исаакиевского собора высветила проблему, которая волнует всех без исключения петербуржцев. Может ли, готова ли Русская православная церковь сохранять передаваемые ей в аренду культурные святыни, эти сокровища, которые принадлежат всей нации, в должном виде?

Есть о чем поразмышлять, поскольку за последние семь лет петербургской епархии передано около 70 таких объектов, всего же с 90-х годов минувшего века – более трехсот. Появился опыт, который требует осмысления. Самое время поговорить о том, как построена работа музеев при храмах, о проблемах реставрации, вообще о том, как складываются отношения между церковными и светскими организациями. И музейщики, и клирики епархии обсуждали проблему на пресс-конференции в отделении ТАСС.

Подняли из руин

Скажем честно: достаточно часто церкви отдавали в долгосрочную аренду совершенно «убитые» здания. Они по определению требовали проведения крайне дорогостоящих восстановительных работ. Поэтому священники уверены, что имеют все основания считать упреки в «дармоедстве» несправедливыми.

– Мы не раз слышали упреки, что, мол, духовенство приходит на все готовое. Но возьмите пример Александро-Невской лавры. Какое было запустение – и какая красота теперь! Все громадные расходы оплатила цер­ковь. Лавра как объект участ­вовала только в двух небольших госпрограммах, – сказал Алексей Одинцов, помощник наместника лавры по рестав­рации.

– Я пришел в пустой храм с гнилыми стропилами. Первое, с чего начали, – двойная гидроизоляция. Средства на колоссальный ремонт верующие нашего прихода собирали десять лет. И мы же отремонтировали десятки метров труб в соседних дворах – труб, которые проходят под помещениями, нам не принадлежащими! От государства мы рубля не получили. Кстати, мы являемся только пользователем здания, ничего здесь церкви не принадлежит, – уточнил протоиерей Вячеслав Харинов, настоятель храма Иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» на Шпалерной улице.

Кстати, Вячеслав Харинов служит и в Тихвинской епархии. Церковь восстанавливает из руин несколько храмов на территории этой епархии. Причем почти все – в собственности государства. К примеру, построили храм в селе Лезье – и он стал собственностью государства. Церкви при­надлежит лишь здание епархиального управления да восстановленный храм возле станции Апраксин.

«Мы уважаем друг друга»

Как же в реальности, а не на митингах происходит сотрудничество музейщиков и верующих?

– Когда 17 лет назад мы переехали из Казанского собора в здание на Почтамтской улице, это поначалу вызвало отток посетителей. Но сейчас популярность музея растет, мы сотрудничаем с разными конфессиями города, они регулярно пополняют наши музейные фонды. Только за последние годы к нам от них поступило более двух тысяч экспонатов, – подчеркнула Лю­бовь Мусиенко, директор Музея истории религии.

– Вот Свято-Троицкий собор лавры – это и святыня, и место хранения большого количества картин, входящих в музейный фонд. Они все – на балансе Русского музея, Эрмитажа. Мы постоянно сотрудничаем с ними – например, специалистов Эрмитажа по монументальной росписи попросили о воссоздании рос­писей на территории лавры, – сказал Алексей Одинцов. – А результаты изысканий специалистов музея «Исаакиевский собор» позволили нам реализовать схему отопления Свя­то-Троицкого собора, основанную на постоянном притоке теплого воздуха.

– Мы сотрудничаем с Эрмитажем, Третьяковской галерей, зарубежными музеями. Проводим совместные мероприятия. Три наши картины были выставлены в Эрмитаже. А Музей истории религии приобрел несколько вещей, выполненных нашими рукодельницами из мастерской церковной вышивки, – отметила игуменья Илариона (Феоктистова), настоятельница Константино-Еленинского монастыря.

Давайте разговаривать

Одно из опасений связано с тем, что туристам, например, преградят путь в Исаакиевс­кий собор. Как же совмещается церковная и туристическая деятельность в храмах?

Рассказывает Людмила Губчевская, директор Старо­ладож­ского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника:

– Из шести храмов четыре переданы мужской и женской обителям. В наших отношениях с церковью не все было гладко: у каждой стороны были свои представления о ценностях и значимости объектов культуры. Но мы вышли на диалог, сейчас совместно с причтом проводим конференции, выставки, есть совместный международный (с эстонской стороной) проект «От Матрены Босоножки к Зе­ленецкому монастырю». В храме Дмитрия Солунского одновременно проводятся и богослужения, и экскурсии – в храме находится экспозиция фрагментов фресок. Не мешаем друг другу,
хотя храм и маленький.

– У нас тоже экскурсии, в том числе проводимые светскими экскурсоводами, проходят в любое время, и никто никому не мешает. Можно часть экскурсии проводить в духовно-просветительском центре лавры, где давать туристам основные сведения. Чтобы уже не нужно было, заводя экскурсантов в собор, собирать вокруг группу, которая невольно будет обращать на себя внимание прихожан, – считает Алексей Одинцов.

– Нам в этом отношении легче. У нас трехэтажное здание подворья на Рижском проспекте. Два первых этажа занимает музей христианской культуры с великолепной коллекцией русских и византийских икон, а также нательных крестов. Экскурсии проводятся в музее. И те экскурсанты, которые хотят посетить и храм, потом поднимаются на третий этаж, – пояснила игуменья Илариона.

nazarij_anatolij_medved_1000_d_850

Российская газета Епископ Кронштадтский Назарий: Монахом можно быть и на базаре

В этом году Александро-Невская лавра отмечает 20-летие возрождения монашеской жизни — этап, тесно связанный с именем епископа Кронштадтского Назария. Наместник любимой петербуржцами обители побывал в гостях у петербургской редакции и рассказал, как уединиться в центре мегаполиса, почему крестный ход по Невскому проспекту сродни богослужению и в каких случаях церковь не может оставаться в стороне от творческих процессов. «РГ» публикует беседу накануне одного из главных праздников лавры — дня памяти святого благоверного князя Александра Невского.

   Дважды постригли в монахи

В моей семье, да и вообще в родословной священников никогда не было. Самый высокий пост, если так можно сказать, занимал дедушка по линии мамы — он был церковным старостой у нас в деревне. Так что, я самый простой человек, но по-хорошему очень горжусь местом, где вырос — это Украина, Черкасская область. Такое благодатное место! Буквально в нашей деревне был знаменитый Медведовский монастырь, в котором известный молдавский старец Паисий Величковский принимал монашество. С другой стороны — Мотронинский монастырь, где во время униатства, когда вся правобережная Украина была под Польшей, единственным представителем православия был архимандрит Мелхиседек (Значко-Яворский). И село наше под помещиками никогда не было, а было свободным. Потому что сугубо казацкое. Даже моя фамилия — Лавриненко — произошла от имени одного из сподвижников Богдана Хмельницкого. Если говорить современным языком, он был начальник контрразведки, а звали его Лаврин Капуста. Но, знаете, и атеистов в семье тоже не было. Хотя отец суровый человек, пришедший с войны — он до Праги дошел, остальные тоже имели комсомольское воспитание.

Моим апостолом стала мама, вот она была по-настоящему религиозной. Пост наступает — она всем варит, что может, а себе — чтобы без маслица. Я, конечно, не маменькин сынок, но как-то с ней с детства. Может, потому что седьмой в семье и самый меньший? С ней и в церковь ходил, пока, так сказать, не постригли в школе «в монахи». Тогда как раз активисты собирались и ловили тех, кто пришел на службу. Вот меня на Пасху и поймали. На следующий день учительница мне выстригла крест на голове. А говорят, дважды в монашество не стригут! Самое-то главное, что мне не дали постричься, все это должно было зарастать само собой. И сколько я так ходил, столько меня святошей называли. А потом как интересно получилось: когда меня уже на самом деле постригали в монашество, имя Николай сменили на имя Назарий — оно распространено на Украине. Позже я вдруг смотрю в календаре: а там в этот день празднуется память князя Черниговского Николы Святоши. А меня в школе так называли. Так вот, никто не подгадывал.

   Храм родом из детства

Как ни странно, после школы я очень хотел быть врачом. Такое, знаете, что-то навеяло. Но поступать пришлось в сельскохозяйственный институт в Симферополе, где уже учился мой старший брат. В медицинском тогда конкурс был 12 человек на место, а на меня ведь надежды родители возлагали! Они из последних сил тянулись, хозяйство специально держали. Учился на подготовительных курсах в сельскохозяйственном институте, а мечтал сдать экзамены в мединститут, где когда-то лекции, уже будучи слепым, читал святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Только его, конечно, в это время в живых уже не было. О нем я узнал в городском автобусе по дороге на учебу — рассказала кондуктор, ей когда-то посчастливилось его слушать. Но если говорить о выборе жизненного пути, то он был сделан, когда я уже приехал в Киев — одновременно работал научным сотрудником в ботаническом саду и пел в церковном хоре. Тогда я все больше убеждался, все чаще мне вспоминались благодатные минуты из детства: несмотря на то, что храм наш был неотапливаемый, старушки, стоявшие на клиросе, были чуть ли не по пояс в валенках, сама атмосфера богослужения настолько врезалась в память… Все это, так или иначе, было во мне всегда. Именно тогда я все бросил, получил благословение от священников, и приехал в Ленинград поступать в духовную академию.

   Все было против

Когда я поступал, в семье все были против. Не потому, что были неверующие или что-то еще, а потому что знали, как относятся к священникам и жалели меня как младшего. Уже после экзаменов в семинарию вдруг я получаю телеграмму: отец при смерти, приезжай. Я где-то подспудно думал, что, наверное, это провокация, но поехал. И действительно собралась вся семья, и начали: ты нас позоришь, нас уже вызывали в район, родственников проверяли! Я все это выслушал, переночевал и рано утром, пока все спали, уехал. Мама меня благословила. Это единственный человек, который меня тогда поддержал, и если бы не благословение матери, то может быть и не хватило бы решимости. Но знаете, когда Господь призовет — ничего не страшно, уже на все смотришь совсем по-другому, а такое призвание действительно было.

И сколько за мной ни ходили мужики с портфелями, я, например, иду на обрезку в ботаническом саду, а он возле меня ходит и рассказывает про идеологию и все прочее, мне, вот честно, было побоку. Потому что я знал, что бы там ни было, это все равно произойдет. Даже когда мне уже в Ленинграде говорили: мы тебя не пропишем, ты нигде в жизни не устроишься, за тобой будет ходить такая характеристика, я знал — хоть дворником, но буду в Церкви. А из Ленинграда меня поначалу ведь правда выдворить хотели. Нас было несколько таких человек, как говорится, под вопросом, и только вмешательство Святейшего Патриарха Кирилла, бывшего тогда ректором духовной академии, позволило нам остаться здесь.

   Нерадостное известие

Иногда грешная мысль такая закрадывается: почему в моей церковной жизни всегда было так — только я начинал что-то делать, сразу появлялась возможность куда-то меня перевести? Я, еще учась в академии, на 4 курсе, стал настоятелем храма в Выборге, куда меня направил покойный Святейший Патриарх Алексий II, будучи тогда митрополитом. Выборг — сложное место, вы сами знаете, там съезжий народ, непростой. Но я сразу начал там перестройку колокольни, хотел организовать отдельную крестильную, и, не проходит двух лет, как меня переводят на подворье Валаамского монастыря в Петербурге. Вы не представляете, что там творилось, все ведь было заброшено. Но мы за год начали служить, а это была еще мебельная фабрика, убрали перекрытия — там настроили этажей в храме. И через время снова меня переводят. Теперь — настоятелем Коневского монастыря. А буквально перед этим мы с нынешним митрополитом Мурманским Симоном ездили смотреть Коневец на предмет того, стоит ли его брать? Потому что появилась заметка в газете о том, что продается остров. Тогда военные там были, базы. В общем, было над чем поработать. Мне очень понравился этот остров, и сейчас нравится, я действительно думал, что там помереть было бы хорошо. Но… Смена епархиальной власти, приходит владыка митрополит Владимир (Котляров). Приехал раз, приехал два на Коневец, посмотрел, что я делаю, и говорит: у меня есть план перевести тебя в Александро-Невскую лавру. Для меня это была абсолютно не радостная новость, но я виду не показал. «Владыка, если вы так считаете, хоть я и не хочу, но сделаю, как вы благословите», потому что у монаха послушание на первом месте, а с этим у меня все в порядке.

   Спонсор  — бабушки и свечи

Когда я пришел, в лавре было несколько комнат, семь человек братии и приходской собор. Монастырь был только на бумаге, снова надо было начинать с нуля. В то время важным было все, но самым главным для меня было все-таки создать атмосферу монастыря в приходском храме. Я знал, насколько люди любят лавру, сюда ездили за 40-50 километров, и тут надо было проявить упорство, может, некую мудрость. Ведь мы не стали закрывать, например, собор для венчаний сразу, хоть в монастыре это таинство не совершается. Где-то еще лет шесть, а то и больше мы венчали. Я не мог просто так людям сказать: знаете что, мы не делаем этого. Несмотря на то, что решение о передаче всего комплекса лавры было подписано еще Ельциным, этого до сих пор не произошло: остается Благовещенская церковь, где сейчас музей городской скульптуры, я не говорю уже о некрополе, о Тихвинской церкви, Лазаревской.

Нам только предприятие «Прометей», базировавшееся здесь, пять лет передавало помещения, станция переливания крови — двенадцать! Мы терпели, ждали. А говорят, долго восстанавливаем. На сегодняшний день лавра практически восстановлена, но этот процесс никогда не будет закончен в полном смысле слова, потому что только за эти 20 лет мы уже трижды осуществляли реставрацию Троицкого собора. Нарушена система вентиляции, качество свечей оставляет желать лучшего. Мы сейчас даже переходим на свои, потому что гарантируем, что они чисто восковые, фитиль не дымит, и так экономим на реставрации. Собственно, свечи — наш единственный и главный источник дохода. Потому что все эти истории о каких-то спонсорах — мифы. Наш основной спонсор — бабушки, покупающие свечи.

   Уединение в центре города

Как совместить монашество и Невский проспект? А очень просто. Если монастырь пользуется уважением, люди это видят и чувствуют, значит, монахи хорошие. Потому что, хороший монах не зависит от того, где он монашествует, а зависит от того, что у него внутри. Я всегда говорю, и повторю еще раз: монахом можно быть и на базаре. Дело ведь во внутреннем состоянии человека, куда бы он ни попал, где бы ни был. И если такие монахи находятся, то мы выполняем свою функцию в центре огромного мегаполиса. Конечно, это нелегко. И особенная трудность не в том, чтобы сохранить себя в монашеском звании в этих условиях, а совершенно в другом — как пополнить братию? Когда приходят молодые, это же искушения кругом! Тем более, я с самого начала предупреждаю, я уважаю свободу человека, и никто на воротах караулить не будет. Может, это некой провокацией иногда бывает, но с другой стороны мы вынуждены к этому прибегать. Но что достает наших монахов больше всего, так это бестактные и глупые вопросы. Иногда даже смотришь: адекватный человек, нет? Когда идет молодой юноша симпатичный, высокий, стройный, а к нему пристают: ты что, дефективный, или у тебя сердце разбито, зачем ты пришел в монастырь? Вот поэтому монахи часто прячутся. Быстрее-быстрее перебежками в кельи, единственное место, где можно побыть одному. Хотя я настаиваю на том, чтобы не бегали от людей, но я их понимаю прекрасно.

   Стерпеть оскорбленное чувство?

Наболевший вопрос — должна ли церковь вмешиваться в творческие процессы. Церковь однозначно должна заявить свой протест, если идет прямое издевательство и нарушение моральных норм. Как мы можем молчать, когда рубят иконы, когда мочой поливают кресты, когда действительно происходит кощунство? Если кому-то такое нравится, устраивайте это у себя в квартире, пусть приходят те, кому интересно. «Почему клерикалы вмешиваются в дела государства!» Как мы можем не вмешиваться, если та часть общества, которая оскорбилась, приносит свои обиды к нам. Вы знаете, я никогда не хожу на такие мероприятия, потому что, наверное, увидев некоторые экспонаты, и сам не выдержал бы. Мы ведь тоже люди, какой бы сан ни имели. Но нужно четко понимать: есть те, кто делает себе на этом пиар, и те, кто действительно не могут стерпеть оскорбленного чувства.

   Почувствуй локоть

За те четыре года, что мы проводим крестный ход в честь перенесения мощей Александра Невского, я считаю, только один был почти провальным — когда пришли 20 тысяч человек. Для такого города это очень мало. Но знаете, мне интересно правильно подать значимость этого мероприятия для каждого человека, ведь люди в основном индифферентны, и православные не исключение. Каждый думает: не пойду, все равно другие пойдут, и сидит на печке, смотрит телевизор. А крестный ход — это все-таки труд, я считаю, что участие в нем  практически на том же уровне, что и участие в богослужении. Вот с этой точки зрения мне интересно, сколько будет людей. Конечно, можно агитацией заняться, но тогда придут люди, которые совершенно от этого далеки. Хотя я все-таки призываю: придите те, кто просто уважает свою историю, те, кто чувствует себя одиноким, даже человек неверующий пусть придет, но только пусть уважает нашу традицию и веру. Хорошо, если после этого человек подумает: а, Петербург — это не только архитектура, тут еще что-то есть! Я не знаю, обоснованно или нет, говорят, что кого-то загоняют на крестный ход. Я совершенно против такого, это должно быть веление сердца. Хоть религиозное, хоть историческое, хоть патриотическое, но собственное решение. Главное, куда сейчас направлены все силы не очень хороших людей — это разобщить. На уровне идей, на уровне соседей, на уровне города и государства. Разобщение — первое, что делает человека безвольным и повергает в стресс, или уныние, говоря по-церковному. Чтобы это преодолеть, мне кажется, надо почувствовать, что ты не одинок. Крестный ход как раз дает почувствовать локоть.

   Гостиницу — за монастырь

Один из главных проектов для лавры сегодня — создание паломнического центра, но, к сожалению, его пришлось приостановить. Мы уже начали работы, но материальные сложности пока не дают нам продолжать. При том, что центр кровно необходим! Сейчас у нас паломническая гостиница находится прямо в братских корпусах. Как мы ни стараемся, но в таких условиях не получается развести паломников и монахов по разным углам, а подобное соседство стеснительно и для тех, и для других. лавру любят, и ежегодно к нам приезжает очень много людей. В 2021 году вся страна будет отмечать 800-летие со дня рождения святого князя Александра Невского, лавра будет одним из центров федеральных торжеств, мы ожидаем большое количество паломников и гостей, готовимся, и тут такое положение с гостиницами. Я тогда монахов вывезу, наверное, куда-нибудь, а места предоставим приезжим. А что делать? В планах еще один проект — восстановление Свято-Духовской церкви, где теперь у нас духовно-просветительский центр. Храм исторический, там принимал монашество преподобный Серафим Вырицкий, там отпевали Федора Достоевского. Сейчас от  него почти ничего не осталось.

   Книги и марки

Вам рассказать, что я сейчас читаю? Как ни странно, у меня на столе лежит Джованни Гуарески, «Дон Камилло». Я очень люблю этот фильм, там, помните, священник католический разговаривает со статуей Христа. Мне давно хотелось прочитать это в книге. Вообще, увлечения у меня простые, я их называю детством. Например, я довольно серьезно и давно занимаюсь филателией. Хорошо знаю подборку в Музее истории религии, но у меня все-таки лучше. Я собираю марки по христианству в широком смысле слова, в том числе и протестантские, и католические, по всему миру. Даже в игру такую играю, когда приходят гости: назовите мне страну, где выходила хотя бы одна христианская марка? Называют страну, и обязательно что-нибудь у меня обнаружится.

fullsizerender

«Business FM Петербург» Интервью с епископом Кронштадтским Назарием на радио «Business FM Петербург»

Не так давно в Петербурге прошло празднование 20-летия служения в Александро-Невской лавре наместника монастыря епископа Кронштадтского Назария, викария Санкт-Петербургской епархии. В студии «Business FM Петербург» с ним беседуют обозреватели Алла Алаферовская и Максим Морозов.

episkop_kronshtadtskiy_nazariy

Журнал "Вода живая" 20 лет спустя: история одного наместничества

Как возродить монашескую жизнь с нуля? На этот вопрос лучше всего может ответить епископ Кронштадтский Назарий. С его именем в первую очередь связано восстановление Александро-Невской лавры. Двадцать лет назад он, тогда архимандрит, пришел наместником в полностью разоренный монастырь, в котором всё нужно было начинать заново. Владыка делится своими воспоминаниями и размышлениями.

Октябрь 96-го

Ни один наместник Лавры не находился на этом посту больше двенадцати лет, а меня Господь терпит уже двадцать. Назначение стало для меня полной неожиданностью. Я знал, конечно, что архимандрит Кирилл (Начис), тогдашний наместник, — уже пожилой человек. Он много сделал для возрождения монастыря. Именно он занимался вопросами передачи некоторых помещений: шесть комнат выделили в Свято-Духовском корпусе, мол, устраивайтесь, как можете. При нем же начались монашеские богослужения, первое прошло в Никольской церкви на кладбище, потому что Свято-Троицкий собор оставался еще просто приходским храмом. Мое назначение случилось накануне дня моего тезоименитства. Вот первое, что я увидел: в приходской трапезной, где должны были питаться монахи, не было практически никакой пищи, соответствующей монастырскому уставу. Стол был полон, но братия довольствовалась единственным салатом, приготовленным без мяса. Я понял, что очень трудно совместить бытование прихода и монастыря. Это касалось и богослужения, и питания. Поэтому сразу стало понятно — Свято-Троицкий собор должен стать монастырским.

Старый крест над Невским

Мысль возродить в Лавре монашескую жизнь пришла еще митрополиту Никодиму (Ротову), уже тогда он постановил именовать «белых» настоятелей собора наместниками. Я считаю, что это был первый шаг к будущему возрождению монастыря.

Я никогда не помышлял о жизни в Лавре, мне очень нравился Коневец, я туда столько сил вложил… Если откровенно, я хотел остаться там до конца дней, чтобы меня там и похоронили. Мне нравится, что в Коневском монастыре, в отличие, например, от Валаама, осталось немало документов, по которым мы можем судить о жизни монастыря прошлых лет. Это легенда, что Коневец был беднее Валаама. Коневские монахи в старину говорили, что Валаам — монастырь крестьянский, а Коневец — дворянский: в числе братии было много монахов из образованных слоев общества.

Я пришел в Лавру с некоторым сожалением. Но считаю, что согласился я не зря, ведь главное в избранном мною монашеском пути — послушание. На следующий день после своих первых «лаврских» именин я освятил крест, который сейчас установлен над Надвратной церковью. Этот крест совершенно особенный, он сделан методом ковки якорей, видимо, еще в петровские времена, на верфи. Исследователи считают, что ранее он венчал Троицкую церковь, первый храм обители, который до наших дней не сохранился. Крест был найден на территории Лавры, исследован и отреставрирован. Так что свой путь наместника я начал с водружения креста над Невским проспектом — это большая честь и большая ответственность.

Проводы списка чудотворной Почаевской иконы Божией Матери из Александро-Невской Лавры. 2003 год

Проводы списка чудотворной Почаевской иконы Божией Матери из Александро-Невской Лавры. 2003 год

Первые дела

Братии было семь человек. Все они были переведены сюда указом митрополита Иоанна (Снычева) — он просто собрал монахов в сане с приходов. Кабинет наместника располагался в помещении бывшего профсоюзного комитета предприятия «Прометей». Кабинет был большой, оформленный в стиле советских учреждений: стены покрашены масляной краской, на полу ковролин в пятнах. Слава Богу, что имелись иконы. Стол был, стул, правда, только один — очевидно, считалось, что посетители в кабинете начальника должны стоять. Еще кабинет украшала современная «стенка», которую кто-то, наверное, монастырю подарил. В этой «стенке» была пишущая машинка и папка. Когда я ее открыл, то увидел в ней всего один листочек — совершенно «слепую» копию указа об открытии монастыря, даже списка братии не было. Еще мне было передано 11 тысяч рублей, которые каждый месяц староста собора выдавал на нужды братии. На эти 11 тысяч и немногие личные средства мне пришлось начать самую первую стройку: оборудовать магазинчик в просфорном корпусе, он и сейчас есть. А тогда он стал нашим единственным источником дохода.

Я сразу поставил вопрос о питании братии, а также о постепенном введении богослужебного устава по монашескому чину. Я сказал владыке Владимиру (Котлярову): «Пока нам не передадут собор, пока у нас не будет никаких источников дохода, монастырскую жизнь нам не организовать». Владыка и сам прекрасно понимал это, и по его инициативе в ноябре 1997 года приходской совет самораспустился, и владыка в один день передал храм в ведение Духовного собора (орган, осуществляющий помощь наместнику в управлении обителью. — Прим. ред.) и наместника Лавры.

Еще одно важное мое личное решение — закрытие южных ворот Лавры. Когда сквозной проход был, здесь спортсмены бегали, с собаками гуляли, даже любовью занимались на коммунистической площадке. Правда, когда я ворота закрыл, случился скандал, пошли жалобы на наместника, который «закрыл от народа его достояние». Митрополит даже вызвал меня к себе и сказал: «Открой ворота». Я ответил: «Владыка, если я их открою, то через эти ворота уйду с чемоданчиком снова на Коневец». Владыка Владимир сейчас на покое. Я очень благодарен ему, он входил в наше положение, был настоящим священноархимандритом обители.

Уединение в центре города

С самого начала мы не очень спешили принимать всех желающих поступить в монастырь, но не потому, что, как говорила одна печально известная личность, «нет человека — нет проблемы». Монашество на Невском проспекте имеет свои особенности. Брать сюда людей, не укрепленных в вере, не до конца уверенных в том, что им следует идти монашеским путем, гибельно для самих этих людей. Я иногда ошибался, я же не Господь Бог, с кем-то приходилось и прощаться, но всегда особенно внимательно подходил к отбору братии.

Насельник Лавры должен быть не только духовно сильным, но и грамотным, готовым ответить на любой вопрос, поскольку каждый день здесь бывает тьма народу, и вопросы они задают самые разные. Стремлюсь к тому, чтобы все насельники имели духовное образование, у нас почти все его имеют. Бывает, что молодые люди приходят трудниками, и если мы решаем их принять в число послушников, я обязательно призываю их получить образование. Кому-то из них в итоге рекомендую найти себе спутницу жизни и стать священником. Я слежу за их судьбой и считаю правильным, что они не стали монахами. А опыт жизни в обители пошел им на пользу и в мирской жизни. Путей спасения очень много, и монашеский — далеко не единственный, возможность выбора есть всегда.

Сейчас нас 55 человек, большинство в постриге. Если бы мы брали всех, монахов было бы уже за триста.

Сегодня, когда к нам кто-то просится, я всегда советую взять отпуск и просто пожить у нас. Человек присматривается к монастырю, и братия к нему присматривается. Я всегда советуюсь по вопросу приема в братию с Духовным собором. Если я или они говорят «нет» — значит, нет.

Главная трудность — в том, чтобы в центре города почувствовать себя монахом. Настоящий монах и на базаре будет чувствовать себя монахом, но если у человека нет опыта монашеской жизни, ему очень трудно понять, что это на самом деле такое. Искусительное место, вокруг огромный мегаполис. Бывает, приходят туристки и говорят: «Я заплатила, покажите мне монашескую келью». Частенько наши насельники удирают от таких «любознательных» короткими перебежками. Нам негде спрятаться, можно только отсидеться в своей келье, здесь нет зоны, куда не пускают посторонних. Правда, у нас есть скит. Кто-то жаждет туда попасть, а бывает, что человек привыкает к этой суете и рассматривает пребывание в скиту как наказание. Когда я вижу, что человек или устал, или очень уж прикипел к городской жизни, то советую ему отправиться пожить в скит.

Сейчас мы уже второй скит обустраиваем — далеко, в Кингисеппском районе. В народе это место называют «Сойкинская святыня», там стоит Никольский храм, требующий большой реставрации. На сегодняшний день построен храм-часовня, заканчиваем дом, в котором поначалу будут жить и строители, и братия. Сложно: в этих местах нет ни света, ни воды — надо проводить электричество, пробивать скважину. Ну, не нам бояться трудностей: монахи должны или молиться, или трудиться, латинская пословица Ora et labora — абсолютно верная.

Храмы Лавры

К 300-летию монастыря нам пообещали, что вернут Благовещенскую церковь-усыпальницу, но воз, как говорится, и ныне там. Уже тогдашний вице-губернатор Василий Кичеджи, который это обещал, находится на другом посту. Мы очень ему признательны, он действительно хотел, чтобы храм был передан, но есть группа в Законодательном Собрании, которая этому сопротивляется, возводит на нас напраслину — мол, мы загубим памятник архитектуры. Я надеюсь, что справедливость восторжествует. Мы молимся об этом, акафисты читаем прямо перед храмом.

К декабрю освятим, надеюсь, верхний храм Феодоровской церкви. Нижний храм еще требует большой работы: в процессе реставрации под полом были найдены разбитые надгробные плиты. Оказалось, там похоронен, например, один из авторов проекта указа об освобождении крестьян — бывший декабрист граф Яков Иванович Ростовцев, там и супруга его похоронена. Их могилы считались утраченными. Обнаружились там и архиерейские могилы. Список у нас есть, но не все могилы сохранились. Пока мы надгробные плиты законсервировали. Хотим их восстановить и закрыть стеклом по музейным стандартам.

Тихвинская и Лазаревская церкви остаются в ведении Музея городской скульптуры. В Лазаревской усыпальнице одно из надгробий ухитрились перенести прямо в алтарь, где был престол. Тихвинская церковь вообще изуродована, большинство людей не догадываются, что здесь был храм.

Некрополи и сейчас называются «Некрополи Александро-Невской лавры», но, по сути, отношения к Лавре не имеют, как и Никольское кладбище. Чтобы похоронить кого-то на монашеском участке, нам приходится обращаться к губернатору. Слава Богу, ни разу не отказали… надеюсь, и мне не откажут. Хорошо, что не запрещают хотя бы присматривать за могилами.

Когда наместник — архиерей

В моей жизни с епископской хиротонией практически ничего не изменилось, я ведь не правящий архиерей — как был наместником, так и остался. Немного другим, правда, стало отношение чиновников и бизнесменов, как я заметил. Поскольку наместник — архиерей, практически во все праздники проходит архиерейское богослужение. Сегодня я рукополагаю в основном только членов нашей братии. Архиерейская хиротония запоминается на всю жизнь, и когда сам кого-то рукополагаешь, то ясно осознаешь, что это реальное осуществление апостольского преемства и явное действие Святого Духа.

Мой титул — «епископ Кронштадтский», я иногда служу по приглашению в Николаевском соборе, но только как викарий. Собор ведь не епархиальный, а ставропигиальный, к тому же ведомственный… Даже в соборе Владимирской иконы Божией Матери в Кронштадте служу чаще: я дружен с настоятелем, протоиереем Святославом Мельником, мы земляки, да и с его братом почти вместе учились.

К административной деятельности я привыкал еще со студенческих лет в Ленинградских духовных школах. В 1987 году стал настоятелем в Выборге. Часто бывает, что понимаешь человека как священник, но приходится принимать решение и поступать так, как должен администратор. Особенно трудно, когда приходится кого-то увольнять. Стараюсь, чтобы человек не оставался на нас озлоблен. Советуешь, куда ему податься. Бывало так, что этот человек потом приходит и благодарит. Бывает, что хотелось бы применить административный ресурс, а сан и духовное звание не позволяют это сделать. Часто это спасает от неправильных поступков.

Владыка Назарий является автором-составителем вышедшего в двух томах альбома «Во имя Святого Князя» (1-й том — Издательство Александра Зимина, 2013; 2-й том — Арт Деко, 2016).

Первый том содержит информацию о храмах, приделах, часовнях и других молитвенных местах во имя святого благоверного великого князя Александра Невского в России и по всему миру.

Второй — о митрополии и епархии Московского Патриархата, о его зарубежных и ставропигиальных учреждениях, о Белорусском Экзархате, самоуправляемых Церквах Московского Патриархата, а также о Поместных Церквах.

 

Свои культурные традиции

У нас в Лавре ведется обширная деятельность, связанная с просвещением и культурой. Когда организовали фольклорный фестиваль, нас ругали — как можно в монастыре водить хороводы. Но я считаю, что народное искусство монастырю не помеха. Чем дольше мы будем отталкивать народную культуру, тем дальше от нас будет народ. И фестиваль наш называется «Славим Христа», акцент делается на народные традиции празднования именно церковных праздников. Пятнадцать лет у нас проходит этот фестиваль, к нам приезжают люди из глубинки, иногда им даже за восемьдесят лет. Бывает, люди принимают Крещение, приехав из мест, где вовсе нет храмов. Поэтому я считаю, что от фольклорного фестиваля больше пользы, чем вреда. А кинофестиваль «Невский благовест», проходящий в Лавре, — единственный в мире, нет других межконфессиональных фестивалей христианского кино. Деятельность нашего духовно-просветительского центра «Святодуховский» очень активная и широкая, в коротком интервью всего не расскажешь.

Есть люди, которым одного ярма мало: я как раз такой человек. Не успеешь завершить одно дело, которое мог бы и не делать, как тут же находишь другое.

Беседовала Татьяна Кириллина